"Хьелль Аскильдсен. Окружение " - читать интересную книгу автора

- Потрясающий! Да еще в такой бинокль... даже не по себе как-то.
- Правда, - подхватывает Марион. - Когда я была маленькой, я думала,
что у Бога как раз бинокль.
Темнота сгустилась. Мария поставила на стол стеариновую свечу, и по
стенам распластались огромные черные головы, и черными сделались у всех
глаза. Смотритель маяка сызнова заводит рассказ о кораблекрушении и двоих
замерзших в снегу, язык неважно слушается смотрителя - он перебрал пива, но
продолжает подливать себе, заявляет, что мог не допустить их смерти, зовет
Крафта на "ты", с ходу отвергает все аргументы, наконец, уходит ненадолго;
часы бьют двенадцать раз. Мария просит Марион принести новую свечу, едва
дочь ступает за порог, мать обращает лицо к гостю - взгляды их встречаются.
Ей кружит голову теплое предчувствие, она думает: Господи! - но не уточняет
степень участия Всевышнего в происходящем, и ее не мучает совесть - сдать
хижину на лето решил Мардон, а не она, все случилось само по себе, без
усилий с ее стороны, а если искать виноватых, то опять Мардон, потому что
он давно перестал кидать в ее сторону такие вот взгляды; тут косорукая
Марион роняет свечу, воск проливается на скатерть, и делается темно. Белеет
только маяк да летняя ночь. Потому ли, что лица кажутся бледными, или из-за
неба цвета почтового конверта, но Крафт вспоминает о еще не прочитанном
письме, и у него мелькает мысль, что преследующее адресата письмо - символ
того, какую власть имеет над нами прошлое, и что мечты о свободе -
полнейшая иллюзия; тут Марион удается зажечь свечу: смотритель впился
глазами в Марию, он сидит, уперев голову в ладони (Крафт язвительно думает:
только бинокля не хватает!), и на мгновение Марион кажется, что перед ней -
бабушка, и она вспоминает Рождество: как они в сумерках стояли вокруг ее
могилы, снег тихо засыпал кладбище, пламя стеариновых свечей, которые все
держали в руках, колебалось на холодном ветру, и без умолку звонили
колокола в церкви через дорогу, и как она взглянула на отца, он скучал и не
чаял уйти, и вдруг поняла, что его не задела смерть матери, и подумала
тогда, что и его смерть не обязательно кого-то огорчит; растревоженная
этими воспоминаниями и тем, что отец никак не может оторвать глаз от
матери, Марион говорит:
- Ты сейчас так похож на бабушку!
Он не отвечает. Крафт ерзает на стуле, смотрит на часы, не видя
стрелок, и говорит, что уже поздно, пора... Мария встает, а смотритель
молча подливает себе пива. Он никак не отвечает на вежливый намек Крафта,
только быстро поднимает на него глаза и кивает, но, когда обе женщины
вызываются проводить гостя, окликает Марию, и Марион с Крафтом оказываются
вдвоем на ночном холоде. Он вспоминает, как она была смущена на маяке, и
норовит поймать ее взгляд - но ловить не приходится, он давно устремлен на
ловца. Крафт молчит, маяк вспыхивает раз, два - это шестнадцать секунд плюс
пауза тоже восемь секунд, итого двадцать четыре секунды, как они стоят,
глядя друг на друга. Внезапно Марион ежится, как от холода, хотя щеки у нее
пылают. Смотритель схватил Марию за руку, это чувствительно, но она не
пытается вырваться. Дай-ка посмотреть в твои блядские глазенки, говорит он
и тянет ее за плечо. Она отворачивается.
- Мардон, отстань.
- Нет, ты покажи свои блядские глазки.
- Отцепись.
Он наотмашь смазывает ее по щеке: