"Лев Аскеров. Нет памяти о прежнем..." - читать интересную книгу автора

горячим.
- Растеряла, - совсем по-детски, обидчиво передразнил я. - А у меня
сильный ожог. Наверное, третьей степени. Посмотри. Ты все-таки доктор.
И тут я спохватился. Какой доктор? Какая мама? С кем я говорю? Жив ли
я? Или я в беспамятстве и брежу?
Я рыскал глазами в поисках той, с кем беседовал. Естественно - никого.
Нет, все же я не того, не рехнулся. И отнюдь не в потусторонней
обители. Боль в плече, скрип песка, пекло и гарь от горящих машины и досок
из-под основания вышки - все было наяву. Все было перед глазами. Правда с
памятью стало что-то неладное. Все странно в ней смешалось и спуталось.
Моя мать никогда врачом не была. Она учительница. Педагог начальных
классов. И голос, кстати! Голос, кажется, ее. И, кажется, смеется она не
так. Впрочем, я давно не видел ее смеющейся. Замотанная жизнью, нервная
женщина. Все время под прессом проблем. Выжитая, то и дело подолгу болеющая,
она доживала отпущенное ей в той же небольшой и скудной квартирке, где
выросли и откуда разлетелись в разные стороны мы, пятеро ею выстраданных и
любимых чада.
А голос... Голос - мамин. Хотя он совсем не похож на тот, что я слышал
сызмальства и еще вчера по телефону. Теперь он мне казался чужим. Очень
близким, беззаветно любимым, но... другим.
Стоп! Я еще когда-то слышал этот, смутивший меня сейчас, голос. Hо
когда?!
Я силился вспомнить. И никак не мог. Hе мог отогнать от себя стоявшую
передо мной картинку горной поляны.
Hо меня никогда не вывозили в горы. Мы для этого были бедны... А
прозрачно-синие, похожие на корону цветы с золотистыми тычинками,
источающими колдовской аромат? Откуда они у меня в памяти? Я ведь собирал
их...
Хотя, сколько себя помню, за все свои тридцать три года никогда этого
не делал.... Собирал их вместе с мамой. Мы еще с ней, как полоумные, заражая
друг друга, смеялись, громко пели и просто так, для себя, счастливо кричали
что-то нечленораздельное, задорное и веселое...
Это же было. Конечно, было. А когда? Боже! Великий Боже, дай сил
вспомнить!
- Hе мучай себя, малыш. Самому тебе трудно будет это сделать. Я
помогу... А сейчас ты должен идти. Ты не погиб под вышкой, так сможешь
умереть от ядовитых гадов. Если до вечера не доберешься до кишлака.
К кишлаку надо было идти на юго-восток. Дорогу туда я знал. Зрительно
определившись со всеми мне известными ориентирами, я молча зашагал в нужном
направлении. Старался идти быстро и осторожно, чтобы не беспокоить
покалеченную руку. Hо попробуй по песку, да быстро. Уже метров через
пятьдесят, почти достигнув верхушки очередного, умеренно крутого бархана, я
вдруг почувствовал, как лавина песка сносит меня вниз. Как я не старался, а
удержаться на ногах не сумел и ткнулся разбитым плечом в этот треклятый
сыпучий бугор. Я слышал скрип собственных зубов. Хотя, если по правде,
страшной боли не почувствовал. Как это противоестественно не было. Стонать -
стонал...
Поддерживая сломанную руку другой, я встал на колени, а затем,
поднявшись на ноги, опять зашагал вперед.
- Молодец, сынок! - похвалила мама и посоветовала: Если тебе больно -