"Айзек Азимов. Выход из положения " - читать интересную книгу автора

- Нам все равно придется скоро остаться без него. Грег, когда начнется
этот межзвездный прыжок?
- А я почем знаю? Может быть, мы так и будем лететь. Со временем мы
достигнем цели. Не мы - так наши рассыпавшиеся скелеты. Но ведь, собственно
говоря, возможность нашей смерти и заставила Мозг свихнуться.
Донован сказал не оборачиваясь:
- Грег, я вот о чем подумал. Дело плохо. Нам нечем себя занять - ходи
взад-вперед или разговаривай сам с собой. Ты слышал про то, как ребята
терпели аварии в полете? Они сходили с ума куда раньше, чем умирали с
голоду. Не знаю, Грег, но с того времени, как снова загорелся свет, со мной
творится что-то неладное.
Наступило молчание, потом послышался тихий голос Пауэлла:
- Со мной тоже. Ты что чувствуешь?
Рыжая голова повернулась.
- Что-то неладно внутри. Все напряглось и как будто что-то колотится.
Трудно дышать. Я не могу стоять спокойно.
- Гм-м... А вибрацию чувствуешь?
- Какую вибрацию?
- Сядь на минуту и послушай. Ее не слышишь, а чувствуешь - как будто
что-то бьется где-то, и весь корабль, и ты вместе с ним. Слушай...
- Да, правильно. Что это, как ты думаешь, Грег? Может быть, дело в нас
самих?
- Возможно. - Пауэлл медленно провел рукой по усам. - А может быть, это
двигатели корабля. Возможно, они готовятся.
- К чему?
- К межзвездному прыжку. Может быть, он скоро начнется, и черт его
знает, что это будет.
Донован задумался. Потом сказал гневно:
- Если так, то пусть. Но хоть бы мы могли бороться! Унизительно ждать
этого.
Примерно через час Пауэлл поглядел на свою руку, лежавшую на
металлическом подлокотнике кресла, и с ледяным спокойствием произнес:
- Дотронься до стены, Майк.
Донован приложил ладонь к стене и ответил:
- Она дрожит, Грег.
Даже звезды как будто превратились в туманные пятнышки. Где-то за
стенами, казалось, набирала силу гигантская машина, накапливая все больше и
больше энергии для могучего прыжка.
Это началось внезапно, с режущей боли. Пауэлл весь напрягся и
судорожным движением привскочил в кресле. Он еще успел взглянуть на
Донована, а потом у него в глазах потемнело, в ушах замер тонкий,
всхлипывающий вопль товарища. Внутри него что-то, корчась, пыталось
прорваться сквозь ледяной покров, который становился все толще и толще.
Что-то вырвалось и завертелось в искрах мерцающего света и боли.
Упало...
...и завертелось...
...и понеслось вниз...
...в безмолвие!
Это была смерть!
Это был мир без движения и без ощущений. Мир тусклого, бесчувственного