"Айзек Азимов. Памяти отца (Химия и жизнь 10, 1983)" - читать интересную книгу автора

проникновения воронок в прошлое. Это при том, что сквозь воронки случалось
видеть и таких животных, которые давно вымерли.
Как бы то ни было, отец объявился тогда, когда про хронопутешествия
успели забыть. Он убедил правительство выдать ему заем на постройку воронки
и начал все сызнова. Я ему помогал. Был я тогда свежеиспеченным доктором
физики. Год. спустя или что-то около того наши совместные усилия обернулись
серьезной неудачей. Отцу не хотели возобновить кредит: в университете
решили, что он, исследователь-одиночка, да к тому же в совершенно
безнадежной области, только подмачивает их репутацию, а промышленности и
вовсе было безразлично. Декан, который смыслил только в финансах, вначале
намекал, что, мол, неплохо бы переключиться на что-либо более
обнадеживающее, а кончил тем, что попросту вышвырнул его вон.
Конечно же, после смерти отца этот господин - он все еще здравствует и
занимается своими расчетами - выглядел довольно глупо, так как отец в своем
завещании отвалил факультету миллион долларов звонкой монетой, но заодно
упомянул со злорадством, что из-за недальновидности декана отказывает в
недвижимом имуществе. Это было похоже на посмертную месть. Но еще задолго до
того...

Я не смею настаивать, но, пожалуй, лучше не есть больше соломки. Чтобы
утолить острое чувство голода, достаточно чистого бульона, только ешьте не
торопясь.

И все же мы как-то выкрутились. Отец забрал из университета купленное в
кредит оборудование и установил его на этом самом месте.
Те годы были для нас очень нелегкими, и я упрашивал отца отступиться.
Но он не сдавался и каждый раз ухитрялся добыть где-то недостающую тысячу.
Жизнь текла своим чередом, и ничто не могло помешать его исследованиям.
Умерла мать; отец пережил это и вернулся к работе. Я женился, у меня родился
сын, а потом и дочь; я не мог уже, как прежде, заниматься только его делами.
Он продолжал без меня. Как-то он сломал ногу, но даже в гипсе продолжал
работать.
Да, я воздаю ему должное. Конечно, я помогал ему - вел переговоры с
Вашингтоном, консультировался. Но душой предприятия был он.
Несмотря на все наши усилия, мы топтались на месте. Милостыню, которую
мы насобирали, с таким же успехом можно было взять да и спустить в воронку -
понятно, при условии, что она туда проскочит. Нам так и не удавалось
пропихнуть туда кошку. Только один-единственный раз мы были близки к этому -
протолкнули ее на два фута по ту сторону. И вдруг фокус изменился, видимость
появилась ненадолго, и где-то там, в мезозое, мы разглядели самодельную
железяку, ржавеющую на берегу реки.
Но в один день, поистине знаменательный, видимость продержалась десять
долгих минут - поверьте, это шанс из миллиона. Боже мой! Мы ужасно
волновались, в спешке устанавливая камеры. По ту сторону воронки появлялись,
двигались и исчезали странные, загадочные твари. А в довершение всего
воронка оказалась настолько проницаемой, что, клянусь, между нами и прошлым
не было уже ничего, кроме воздуха. Наверное, это было следствием долгой
настройки, но мы тогда не могли этого доказать.
Как и следовало ожидать, в самый нужный момент кошки под руками не
оказалось. Но проницаемость воронки, видимо, была уже вполне достаточной -