"Айзек Азимов. Здесь нет никого, кроме..." - читать интересную книгу автора

- Где? - и склонился ниже.
Я указал.
- И громкоговоритель.
- Это ты их вставил?
- Конечно, нет.
Мне ли не знать, какие детали я вставляю.
- В таком случае как они сюда попали?
Мы сидели на корточках и препирались.
Я сказал:
- Наверно, он их сам вставил. Может, он их выращивает? Посмотри-ка.
Я указал на две спирали, расположенные на некотором расстоянии друг от
друга и напоминавшие два тонких свернутых пожарных шланга. Только шланги
эти были металлические. На концах каждая спираль разветвлялась на пять или
шесть тончайших нитей, в свою очередь закрученных в спиральки.
- И это тоже не твоя работа?
- Конечно, не моя.
- Что это такое?
Он знал, что это такое, и я знал. Что-то ведь должно было тянуться за
необходимым материалом, из которого Малыш мастерил себе детали, и что-то
протянулось за телефоном, когда тот зазвонил. Я подхватил переднюю панель
и еще раз осмотрел ее. В ней появились два отверстия, прикрытых
квадратными кусочками металла, свободно укрепленными на шарнирах так, что
их легко было отодвинуть. Я просунул в отверстие палец и пошевелил им
перед носом Клифа, добавив:
- И это тоже не моя работа.
Мэри Энн выглядывала из-за моего плеча; вдруг, без всякого
предупреждения, она протянула руку и...
Я в это время вытирал испачканные маслом пальцы о бумажную салфетку и
не успел остановить ее. Я должен был быть осторожнее - я же знаю Мэри Энн,
она всегда готова прийти людям на помощь.
Как бы то ни было, она протянула руку, чтобы коснуться - ну, этих, как
их там - щупалец, что ли. Я так и не узнал толком, коснулась ли она их на
самом деле или нет. Потом она утверждала, что не коснулась. Во всяком
случае, она вскрикнула, а затем села на пол и стала растирать себе руку.
- За ту же самую, - жалобно протянула она, - сначала ты, потом _этот_.
Я помог ей подняться. - Прости, Мэри Энн, я же предупреждал тебя, ты
схватилась за оголенный конец провода...
Клиф прервал меня:
- Глупости. Никакой это не оголенный конец. Просто Малыш защищается.
Мне это и самому было ясно. Мне многое было ясно. Малыш был машиной
нового типа. Математический принцип его действия отличался от всех других,
когда-либо разработанных до него. Возможно, он обладал какой-то новой
характеристикой, чем-то, чего не было в предыдущих думающих аппаратах.
Может быть, ему захотелось стать живым и начать расти. Может быть, у него
возникло желание создать много других себе подобных машин - целые миллионы
их, так чтобы они заполонили всю Землю и стали драться с человеческими
существами за право обладать ею.
Я открыл было рот, но Клиф, должно быть, знавший, что я собираюсь
сказать, заорал:
- Нет, нет, не говори!