"Бернард Эшли. Терри на?ограде (Повесть) " - читать интересную книгу автора

тоже неприятно пощипывало. В ссорах с Трейси победа всегда достается сестре:
из-за чего бы они ни поругались, виноватым всегда оказывается он. Маме
кажется, будто Трейси уже совсем взрослая и, значит, правда на ее стороне, а
он, видите ли, еще маленький и просто не слушается их, взрослых. Так нет же.
Ему уже одиннадцать. И это несправедливо.
Не думая, куда идет, он дошел до конца своей улицы и свернул налево, к
Фокс-хилл-роуд и к пустоши. Здесь-то наверняка не наткнешься ни на кого из
своих школьных; а поверни он направо, вышел бы к Новым домам, и тогда не
миновать встреч. Его и зло берет, и жаль себя, и вовсе ни к чему, чтоб
какой-нибудь знакомый перебил это настроение. Очень надо быть сейчас
вежливым и вообще таким, как положено.
Трейси завелась сегодня еще с утра, вспоминал Терри.
- Сейчас же сними новую рубашку, Терри, ее нужно оставить чистой до
субботы, - распорядилась она, по-хозяйски заглянув к нему в комнату.
Ей всего тринадцать, но она и вправду воображает, будто уже взрослая. И
обращается с ним не как сестра, а вроде как тетка и только и ждет случая
накинуться на него вместе с мамой. Вот если б она хоть изредка заступалась
за него, тогда пускай пользуется своим старшинством.
- Я ее надевал в воскресенье, - возразил Терри себе в оправдание; так
он и знал, что ему от кого-нибудь из них достанется. - Она уже не чистая...
- Но и не грязная. Ты надел ее только вечером, для дяди Чарли. Ты же
знаешь, мама хочет, чтоб ты был в ней в субботу, когда придут гости. Мама
ведь так и сказала тебе в воскресенье. Я сама слышала. - В голосе Трейси
звучала самоуверенная важность, которую он ненавидел больше всего на свете.
- Катись отсюда! - огрызнулся он и захлопнул дверь. - И не суй нос не в
свое дело!
Рубашка эта что надо. Даже теперь, после всех неприятностей, когда
Терри бросает на нее взгляд, у него сердце замирает от восторга. Черная,
приталенная, прозрачная, такую бы артисту носить, а не мальчишке-школьнику;
миссис Хармер выписала ее по каталогу, и покупка, что и говорить, удачная.
Впервые в жизни из подарков, полученных ко дню рождения, Терри больше всего
обрадовался не игрушке, а одежке. В целлофановом пакете, который он увидел в
ногах своей кровати, ему сразу почудилось что-то заманчивое, и он не ошибся.
Сперва с любопытством, потом с волнением ее примерил. Ну в самый раз. И так
случилось, что за десять минут, пока он один на один с зеркалом важно
расхаживал, принимал различные позы и любовался своим отражением, он
незаметно переместился из одного мира в другой: прежде он относился к своей
наружности с веселым безразличием, а тут вдруг до него дошло, что на него
ведь смотрят и другие люди. Рожденье было десять дней назад, за ним шли
обыкновенные школьные дни, и все никак не подвертывалось случая
покрасоваться в новой рубашке - все равно как если б купили санки и тут
стало тепло, или крикетную биту, а начались дожди. И потому, когда позвонил
дядя Чарли, у которого собственный магазин, и сказал, он в воскресенье
приедет к чаю и прихватит из своей лавки ветчину, Терри возликовал. Ни
Трейси, которая предпочла бы пойти в клуб с Карен, что живет неподалеку, ни
мистер Хармер, которого возмущала привычка жениного дяди являться с
собственными припасами, вовсе не радовались, зато Терри, которому наконец-то
представился случай покрасоваться в новой рубашке не только перед зеркалом,
пришел в восторг.
- Растем, а, малыш? - сказал дядя Чарли, освобождая рессоры "ровера" от