"Леонид Ашкинази. Первый президент (Хаим Вейцман) " - читать интересную книгу автора

те редкие минуты, когда он был свободен от дел, он обычно читал. Его
любимыми книгами были труды Маймонида, в особенности "Наставник
колеблющихся". "Шулхан Арух" он знал наизусть. По субботам он иногда
призывал к себе старших детей и обсуждал с ними прочитанное. Это происходило
как бы случайно, чтобы мы не думали, будто обязаны слушать; наверно, поэтому
все мы дорожили этими редкими беседами с отцом и считали за честь принять в
них участие.
Отец не отличался особенно крепким здоровьем, но, пока мог, занимался
своим тяжелым и опасным трудом. Он очень беспокоился о будущем своих детей и
поэтому старался дать им наилучшее образование. Нас у него было двенадцать,
и с его помощью (а также благодаря тому, что мы помогали друг другу) девять
из нас окончили университет - дело по тем временам неслыханное".
К вопросу о важности знаний мы еще вернемся. А пока - в одиннадцать лет
Хаим отправился в Пинск, поступать в русскую гимназию; он был первым
уроженцем Мотеля, который пытался это сделать. Не было ли это проявлением
его готовности пойти по новому пути? Возможно. Пинск - в смысле культуры -
относился к другому слою реальности. В нем были еврейские ученые и
общественные деятели, библиотеки, больницы. В Пинске были мощеные улицы...
В историческом плане для евреев это были времена реакции. После
относительно мягкого правления Александра II начался откат - как это и
бывает всегда после прогрессивных реформ. "Временные правила" -
антиеврейские предписания, опубликованные 3(15) мая 1882 года оказались
более чем постоянными. Ограничения все расширялись. Ужесточение режима могло
вызвать две прямо противоположные реакции - уныние и прекращение
сопротивления и национальное пробуждение, возрастание активности. Трудно
сказать, почему в данном случае началась именно активизация еврейской
деятельности. Почему-то ужесточение режима в 30-е годы в Германии и
послереволюционные гонения на евреев в СССР активизации не вызвали. Впрочем,
первое можно объяснить высокой степенью ассимилированности германских
евреев, второе - тем, что наиболее активная часть российского еврейства
приняла участие в революции и в результате этого ассимилировалась или
погибла.
В настоящее время большинство евреев диаспоры живет в демократических
странах, и ожидать "ужесточения режима" не приходится. Но - особенно если
мерить историческими масштабами - трудно сказать, как будет развиваться
всемирная история. Не исключен и какой-то сдвиг демократических стран в
сторону тоталитаризма - для противостояния фундаментализму третьего мира
(лучше предсказать плохое и ошибиться, чем предсказать хорошее и...
ошибиться). Словом, жизнь сложна, а история длинна (уж мы-то, евреи, это
знаем), поэтому хотелось бы, чтобы евреи были готовы встретить превратности
судьбы во всеоружии. Для этого, как показала история, нужно сочетание
высокой активности (в русском языке есть такое словечко -
"отмобилизованный") и низкая степень ассимилированности, высокое
национальное самосознание. Да, активная еврейская молодежь должна видеть
перед собой воодушевляющие задачи. Но это должны быть воодушевляющие
еврейские задачи.
Еврейская молодежь России видела перед собой в те времена очень
воодушевляющую задачу. Хаим Вейцман пишет: "Как в еврейских, так и в русских
кругах нарастало глубокое недовольство, вызванное репрессиями и общим спадом
русского либерализма. В еврейской среде национальное пробуждение шло по двум