"Пол Эш. Контакт" - читать интересную книгу автора

информации, необходимой ученым обеих планет. До тех пор, пока не приходили
к выводу, что поняли друг друга. "Нет, - подумал Дэй, - это было не
взаимопонимание, а лишь обмен информацией. Набор символов, имеющих
какой-то смысл для них и для нас, символов, которыми и мы и они можем
манипулировать с пользой для себя. Но понимали ли мы друг друга? Я так и
не знаю".
Семь лет напряженной работы - и ни единого конфликта, ни слова упрека.
Даже после того памятного всем случая в первый год работы, когда кто-то из
землян заметил в присутствии лоритянского коллеги, что денек выдался
ясный. Правда, это потребовало затем напряженных шестичасовых
исследований, касающихся метеорологических явлений и особенностей их
воздействия на органы чувств.
Даже после того, как один из лоритян, не разобравшись, где у нашего
ручного лазера рабочее отверстие, изуродовал металлические конструкции,
заменявшие К-к-рискору стул.
Впрочем, и с похвалами тоже было не густо. Да вообще хвалят ли лоритяне
хотя бы друг друга или обходятся без этого? Интересно, на самом ли деле
этот К-к-рискор - такая бездушная счетная машина, какой кажется? Тогда,
вероятно, эта яйцеродная сволочь...
"О-па..." Лоуренс весь внутренне подобрался. Называть лоритян
оскорбительными кличками, как и издеваться над их внешностью, строго
запрещалось даже наедине с собой. Однажды человек такое подумал, а потом,
глядишь, и выскажет. Последствия предугадать трудно.
Невозможно наперед предсказать, что может оскорбить инопланетян. Можно
лишь гадать, исходя из довольно приблизительных представлений, об их табу.
Насколько Лоуренс мог припомнить, лоритянин никогда не заговаривал первым
о различиях между их расами, будь то способ размножения, психологические
особенности или детали социально-политического устройства. Единственное,
что они обсуждали свободно, это различия в системе дыхания (кислород
против хлора). Если же по ходу перевода требовалось все-таки коснуться
одной из запретных тем, К-к-рискор делал это настолько туманно, что они
оба совершенно запутывались и с огромным трудом добирались до сути.
Правда, Лоуренс со своей стороны начинал в таких ситуациях прибегать к
всевозможным экивокам.
Но как ни печально, было уже поздно что-либо предпринимать. Слишком поздно.
Лоуренс поднял кружку, словно намереваясь чокнуться с экраном. "За вас,
К-к-рискор, - проворчал он, - и пусть мне больше не попадаются такие, как
вы".
Экран перед ним внезапно ожил:
- Привет, Лоуренс, - донеслось через динамик знакомое округлое мурлыканье
голоса лоритянина. - Не знал, вы сейчас на месте.
Грамматика даже "упрощенного" языка, даже после семи лет практики в нем,
давалась лоритянам плохо.
Семь лет... Семь лет Лоуренс Дэй, опускаясь в это кресло, включал радио -
и телеаппаратуру, причем в последние шесть с половиной лет -
автоматически, так что два действия слились у него в одно. Вероятно, и
сейчас он сделал то же самое.
Глаза Лоуренса не отрывались от экрана. Но никогда еще ни одному землянину
не удавалось ничего прочесть на лице лоритянина. Затянутые чем-то черным
глаза служили, наверное, прекрасными органами зрения, но выражения в них