"Ашот Мартиросович Арзуманян. Арагац (Очерки и рассказы) " - читать интересную книгу автора

Конечно, он - шестнадцати-семнадцатилетний мальчик - иногда уставал,
иногда скучал о доме, родителях. По звонку почтальона он первым шел к
дверям. И был счастлив, когда видел конверт из Тифлиса. Мать писала реже,
чем отец, но почему-то именно ее строки, полные трогательных забот, советов
и наставлений, мысленно переносили в родной дом, в годы детства.
Воспоминания шли чередой.
Поздно вечером Виктор садился за ответ. Прежде всего старался успокоить
мать и рассказать, что самостоятельная жизнь идет совершенно благополучно.


В письмах преобладали точные данные: "...У нас делаются приготовления к
зиме. Кроме того, что я купил дрова и уложил в подвале, я купил замазку и
замазал как следует все окна. Оставил только форточки во внешней и
внутренней рамах, так что не осталось ни одного отверстия". "...Мы уже давно
ходим в пальто и галошах". "...Насчет питания не беспокойтесь. Теперь мы
обедаем в столовой Электротехнического института. Обед из трех блюд стоит
двадцать пять копеек". "...Вчера Гоарик сделала яичницу". "...Передайте
поцелуй Левончику..."
Брат и сестра были бережливы, но соперничали в расточительности, когда
дело доходило до покупки интересных книг.
- Покажи, что принес? - попросила как-то Гоар, увидев пачку книг под
мышкой у Виктора.
- Вот два тома профессора Петражицкого "Университет и наука". Это же
папин учитель по Петербургскому университету. Надо сообщить в Тифлис о
покупке. Затем я нашел книгу профессора Гиссенберга "Сферическая
тригонометрия", две книжки о новых идеях в математике и одну о новых идеях в
астрономии. А ты что приобрела?
Сестра, сияя, показала брату свои покупки.
- У нас скапливается целая библиотека, - улыбнулся Виктор. - Устроим
так: художественная литература будет общим фондом; сюда же можно поставить
книги на иностранных языках. Остальное станем хранить раздельно: мои научные
и учебные книги в одном месте, а твои - в другом.
Гоар не раз наблюдала, с каким удовольствием, а правильнее сказать, с
наслаждением и волнением читал брат книги, казалось бы, предельно сухие,
испещренные формулами и цифрами. Он вставал из-за стола, прохаживался
быстрыми шагами, потирал руки и снова садился за книгу. В одном из писем он
сам рассказывал об этом:
"Вчера в публичке я штудировал книгу акад. Граве по алгебре и между
прочим прочел доказательство теоремы Моавра и метод решений двучленных
уравнений... Здесь я настолько был поражен применением тригонометрических
функций к решению уравнений, что пришел в необычайное волнение. Я перестал
дальше читать и начал шаркать ногами, чтобы дать выход возбуждению. Когда и
это не помогло, я встал и побежал в буфет, где выпил чаю".
Со временем сестра убедилась, что особенное волнение у брата вызывают
такие книги, которые возбуждают полемический задор. И достаточно было
малейшего повода, как Виктор бросался в жестокую полемическую схватку, с
непоколебимой уверенностью отстаивая свою правоту. Однажды поводом для
подобного спора явилось упоминание о книге Фосса "Сущность математики".
- Вы ее читали?
- Да, читал, - ответил Виктор. - Книжка интересная, но в ней высказан