"Елена Арсеньева. Две любовницы грешного святого ("грекиня" Эйрена и Рогнеда - князь Владимир Креститель) " - читать интересную книгу автора

подстроил так, что до Ярополка дошли какие-то подметные письма, якобы
написанные киевлянами Владимиру. Смысл их был следующим: жители Киева
настойчиво призывали Владимира к городу, обещая предать в его руки Ярополка
и с охотой признать нового князя.
Эх, беда: старший сын Святослава Игоревича не в него пошел! Ярополк был
умом недалек. Он покорно принял волю небес. А может быть, помня гибель
Олега, случившуюся по его вине, он и сам признавал за богами право покарать
его за братоубийство. Так или иначе, он бежал из Киева (отдав его Владимиру
без боя) в город Родню в устье реки Роси. С собой он взял малое количество
воинов (в Родне была своя дружина), Варяжко, своего доверенного слугу, и
одну женщину.
Строго говоря, у неженатого Ярополка она и была одна - наложница,
любовь. Его сватовство к Рогнеде было вынужденным - пришло время вступить в
брак, а вернее, укрепить связь с удельным князем полоцким. Да и наследник
нужен был князю киевскому. Но, будь его воля, он женился бы на другой...
Однако само присутствие ее в доме князя вызывало тихий, но яростный протест
и дружинников, и горожан. Ее боялись, словно злую ведьму, хотя влияние ее на
Ярополка имело совершенно другую природу. Киевляне опасались, что под этим
влиянием Ярополк не только обратится в христианство сам, но и начнет
внедрять греческую веру на всей Руси. Ибо женщиной этой была та самая
грекиня, бывшая черница, которую привезли в Киев, исполнив завет князя
Святослава.


* * *

Эйрена, будь она язычницей, молилась бы о милости мечу. Не деревянному
идолу с золотыми усами и серебряной головой - Перуну, не кукле деревянной,
затейливо раскрашенной, - Ладе, а обычному воинскому мечу. Ибо именно этот
меч разрубил однажды ее жизнь на две половинки: в первой осталось мирное,
тихое, тоскливое и унылое, однако спокойное существование в монастыре близ
Доростола. Вторая же была вся смятение, страх, неуверенность не то что в
завтрашнем дне, но и в следующей минуте... Святослав был жесток и
неугомонен, а путь из Болгарии на Русь оказался и долгим, и трудным, и
голодным, и холодным. Но все же рядом со своим похитителем Эйрена ощущала
себя почти в безопасности. Во всяком случае, защищенной, как и должна
чувствовать себя женщина в присутствии сильного мужчины. Если был сыт
Святослав, была сыта и его пленница. Голодала она, лишь когда голодали сам
князь и вся его дружина. Никто не смел посягнуть на женщину князя. Свято
блюл завет господина после его гибели и Свенельд.
Но после прихода в Киев все изменилось. Никто не знает, как горевала
Эйрена о смерти Святослава, когда сделалась наложницей его сына!
И хоть Господь велел смиренно переносить испытания, а в жизни земной
учил видеть лишь переход к небесному блаженству, Эйрена втихомолку думала,
что срок испытаний ее затянулся. Но никому - тем паче Господу! - не могла бы
она признаться в том, что самым тягостным среди этих испытаний было то, что
она вынуждена была принадлежать слабому мужчине!
Сам не ведая того, Святослав приохотил ее к сладости мужских объятий.
Но не только в этом нежданно пробудившемся любострастии крылось изменение
Эйрены. Она теперь всех мужчин равняла по тому, первому. В ее понимании