"Елена Арсеньева. Две любовницы грешного святого ("грекиня" Эйрена и Рогнеда - князь Владимир Креститель) " - читать интересную книгу автора

Матери он ничего не сказал, но с тех пор иногда нарочно охотился на
змей и змеенышей, предпочитая отыскивать их дремлющими на солнцепеке и
убивая нарочно припасенной для этого тяжелой рогатиной.
Он знал тайну своего происхождения и считал, что настоящим его отцом
был не Владимир, а Ярополк, великий князь киевский. А если так, то княжение
по праву принадлежит ему, Святополку! Ненавистный Владимир - не более чем
насильник, произволом своим обесчестивший женщину, принадлежавшую брату, и
забравший его владения и жизнь. Убивая гадюк, Святополк представлял, что под
его рогатиной извивается Владимир. Когда-нибудь так и случится... Но
все-таки он не зря предпочитал нападать на спящих змей. Встать лицом к лицу
с князем киевским он вряд ли осмелится. Подкрадется к нему и к его
змеенышам, своим так называемым братьям, - и...

Его мечты почти сбылись. Он всю жизнь свою отдал для битв с Владимиром,
он довел князя до смерти, явившись к нему, больному, и потребовав теперь же
назначить его, Святополка, киевским правителем. Затеялась такая свара, что
Владимир ее не перенес - умер той же ночью. Святополк немедленно объявил
себя великим князем и раздал киевлянам множество сокровищ из казны
Владимира. Этим он хотел купить их расположение. При этом Святополк очень
опасался, что непостоянная чернь легко перекинется на сторону братьев, а
потому порешил избавиться от них. В его понимании настала очередь спящих
змеенышей... Обманом были убиты Борис, Глеб[14], а также Святослав. Ярослав
остался жив только потому, что его предупредила сестра - Предслава. Он
выступил против Святополка, разбил его в сражениях и изгнал сначала к
печенегам, а потом в Польшу. Побежденному, устрашенному князю все чудилось,
что за ним гонятся, так что он, будучи уже на чужой земле, продолжал бежать,
несмотря на уверения приближенных, что никакой погони за ним нет. Где-то
между Польшей и Богемией Окаянный умер, но мучения его продолжаются на том
свете, а от могилы его постоянно исходит смрад...


* * *

А грекиня, мать Святополка, все это время так и оставалась в туровском
дворце княжеском. Она почти всегда была одна - ее черных глаз и неизменного
черного одеяния побаивались, хотя никому и никогда она не сказала ни одного
слова недоброго. В ненастные дни она все больше сидела у печи, глядя в
никуда своими огромными самосветными очами. А когда пригревало солнце,
бродила вдоль реки, озираясь вокруг, будто искала кого-то. Или простаивала
на высоком крутом берегу, всматриваясь в даль так напряженно, словно оттуда
вот-вот должен был появиться неведомый корабль.
Однажды, в ясный летний день, князева мать исчезла бесследно. Впрочем,
ее следов не больно-то искали - кому это надо? Но вот пришла весть, что ее
тело река вынесла на берег гораздо ниже Турова по течению. Сорвалась, знать,
грекиня со своего обрыва!
Похоронили ее по христианскому обряду - все-таки она некогда была, как
все знали, черницей. И только потом уж, после погребения, пошли слухи:
кто-то, дескать, видел, что она не сорвалась с обрыва нечаянно, а сама
шагнула в пустоту. Сплела венок, надела на непокрытую голову, простерла руки
вперед - и...