"Елена Арсеньева. Паутина любви (Татьяна Кузминская - Лев Толстой) " - читать интересную книгу автора

браки такого рода были в те времена в обычае. Между ними стояло другое.
Но оба они так хотели убедить себя в том, что никакой преграды на самом
деле нет...
Как-то раз они пошли в библиотеку, находившуюся в отдельном флигеле,
чтобы выбрать Тане журналы для чтения. Доставая книги с высоких полок, Таня
забралась на стол.
- Таня, вы упадете, не подходите к краю стола! - предостерег ее Сергей
Николаевич.
Эти простые слова, его голос вдруг почему-то сказали ей, что сейчас в
ее жизни должно свершиться что-то очень важное, значительное, и робость, и
счастье переполнили ее душу. Она забыла об осторожности - и свалилась со
стола прямо в его объятия.
- Таня... - голосом, какого она еще у него не слыхала, сказал Сергей
Николаевич. - Когда я был у вас в Москве - помните этот вечер? - вы заснули
в зале на диванчике... Я глядел на вас и говорил брату, хотя тогда еще шутя:
погоди жениться, мы будем венчаться в один день на двух родных сестрах.
Теперь я вас прошу: хотите быть моей женой?
Ни Соня, ни Лев Николаевич не удивились предложению Сергея Николаевича,
однако было решено ждать до свадьбы год. Это напугало Таню до слез.
- Вы так молоды, - говорил Сергей Николаевич, целуя ей руки, - вам еще
нет семнадцати лет, с моей стороны было бы преступлением жениться, не давая
вам обдумать и испытать своего чувства.
- Меня испытывать не надо!
- Я должен устроить свои дела. Это тоже возьмет много времени.
Первые, самые счастливые Танины минуты были омрачены. Сергей Николаевич
по-прежнему молчал о своей побочной семье, и Таня не осознавала тогда, какие
это может вызвать осложнения.
Сергей Николаевич уехал в свое имение в Курскую губернию - уговаривать
цыганку, которая жила там с детьми. Настала осень. Толстой и Таня часто
выезжали на охоту. Лев Николаевич не расставался с записной книжкой, в
которой, уже скрываясь, записывал все подряд, в том числе Танины словечки,
связанные с ней сцены. И только на охоте он забывал обо всем.
Как-то раз у Тани ослабла подпруга седла. Она продолжала скачку, хотя
седло съезжало на сторону. И вдруг потеряла равновесие и повисла на правом
боку лошади, запутавшись в длинной амазонке и не в силах соскочить.
Подтянуться и сесть она тоже не могла.
"Боже мой! - испугалась Таня. - Если Белогубка тронется, я пропала!"
Внезапно невдалеке раздалось:
- Ату, ату его! - А через несколько секунд мимо Татьяны пронесся заяц,
большой русак. Его преследовали вытянувшиеся в струнку борзые. За ними
рванулись и Танины собаки, однако Белогубка, на счастье, не тронулась с
места.
- Левочка! Падаю! - закричала Таня, когда Толстой пронесся мимо на
своей белой лошади.
- Душенька, подожди! - проскакав мимо, закричал он.
Таня понимала, что он не мог поступить иначе в своей охотничьей
страсти, и покорно висела на боку тихой, тоже все понимающей Белогубки...
При этом она думала: "А проскакал бы он мимо меня?" И мысли ее улетели к
Сергею Николаевичу, от которого так давно не было вестей...
Настал сентябрь 1863 года, и в Туле должен был состояться бал, посетить