"Елена Арсеньева. Паутина любви (Татьяна Кузминская - Лев Толстой) " - читать интересную книгу автора

интерес к ней, его сочувствие... Он любил говорить: "Вы не знаете себе
цены!" И глядел так горячо и ласково...
- Ты смотри, Таня, опять влюбишься! - почти сердито предостерегла ее
мать, которая как раз гостила в Ясной.
- Мне так хорошо, так весело на душе! - твердила Таня. - Я так
счастлива! Я вас так люблю!
- Таня, боюсь я за тебя, ты слишком сильно в твои годы хватаешься за
жизнь, - грустно сказала Любовь Александровна. - Будь осмотрительней, мой
друг.
Вскоре все были приглашены в имение Сергея Николаевича - в Пирогово,
что в сорока верстах от Ясной Поляны. Только вошли в дом, как грянула гроза.
Таня боялась грозы, и Сергей Николаевич не отходил от нее. Она чуть не
плакала от страха,- он взял ее руки и попытался успокоить. Когда гроза
кончилась, Таня, все еще очень возбужденная, вдруг начала рассказывать о
своих ощущениях, о чувствах. Описывала красоты Ясной Поляны, природа которой
ее трогала необычайно, путалась в словах, стеснялась...
- Вы не понимаете, - волновалась она, - я не умею рассказать!
- Нет, я все понимаю, все, что только вас касается. Но не всем дано
счастье знать и понимать вас, - сказал он.
В этот вечер без объяснения в любви они чувствовали ту близость и
единение душ, когда и без слов понимаешь друг друга. Сердце Тани было
переполнено счастьем, но не той детской радостью, которую она испытывала с
Кузминским, не той испуганной, грешной страстью, которую внушал ей Анатоль.
Она чувствовала, что сейчас переживает нечто особенное. Любовь ко всему миру
переполняла все ее существо. И прежде всего - любовь к человеку, бывшему
рядом с ней.
Лев Николаевич с беспокойством смотрел на эту картину любви, .которая
разворачивалась перед его глазами. Он любил брата, любил Таню - "оба хорошие
люди, и оба красивые и добрые; стареющий и чуть не ребенок". Однако
разделяющие их годы, а главное - обязательства Сергея Николаевича брат его
понимал гораздо лучше, чем Таня и чем даже Соня, которая была все же еще
молода.
Однако Таня бросилась в эту блаженную любовь, точно в омут. Лишь только
заслышит бубенцы тройки, на которой приезжал Сергей Николаевич, - бегом по
аллее. Вскочит на скамейку и делает вид, что летит.
- Летим, летим вместе! - кричала она всем, кто был в эту минуту рядом.
Что и говорить, Сергей Николаевич знал, что и как ей сказать, чтобы не
остудить ее молодой пыл.
Как-то раз одна девушка, гостившая в Ясной, попросила у Тани адрес
портнихи, придумавшей фасон ее платья.
- Она просит адрес портнихи? - усмехнулся Сергей Николаевич, слышавший
этот разговор. - А я говорю, надо взять адрес у господа бога, где вас
творили, а не портнихи, платье тут ни при чем!
Такого рода разговоры, конечно, только усиливали чувство Тани. И снова
эта любовь была так и написана у нее на лице.
Лев Николаевич сокрушался: "Сереже надо уехать. Туман у него в
голове..."
А туман сгущался... Иногда, увидев, как Таня среди подруг, таких же
юных девочек, бегает по аллеям, Сергей Николаевич особенно остро ощущал
разницу в их возрасте. Но справиться с собой все же не" мог, тем более что