"Хуан Хосе Арреола. Выдумки на любой вкус" - читать интересную книгу автора

мне немилосердной. Он ограничился тем, что указал две возможности: начать
жизнь сначала или снова отправляться в ад. Все скажут, что тут и думать
нечего, и что я должен был незамедлительно принять решение. Но я сильно
сомневался. Возвратиться назад непросто, ведь речь идет о том, чтобы
переписать жизнь наново, жизнь с теми же препятствиями, но уже без ошибок, и
это предлагается человеку, не выказавшему склонности к здравому суждению.
Меж тем здесь потребны спокойствие и смирение, которых, Богу самому это
известно, во мне порядком недостает. Куда как просто натворить снова ошибок
и позволить дороге к спасению опять завести в пропасть, Кроме того, мне
предстоят тяжкие поступки и бесчисленные унижения: я обязан подчиниться и
публично признать все как оно нынче есть. Все должны быть в курсе дела,
ученики и враги. Те наверху, чью власть я презирал, получат исчерпывающие
свидетельства моего послушания. Клянусь, не будь среди них брата Лоренсо,
это было бы не так тяжело. Но как раз он должен обо всем узнать первым и
выступить посредником при моем спасении. На него возложен строжайший надзор
за моей жизнью, именно он будет выявлять подлинные причины всех моих
поступков.
Идея возвратиться в ад тоже не очень воодушевляет. Поскольку речь идет
не только об осуждении, но о вещах более капитальных: о провале всех моих
трудов. В пребывании в аду уже нет никакого смысла, это стало неважным с
того момента, как Господь положил конец моим мечтаниям, я уже не в состоянии
никого ни убедить, ни обнадежить. И это если не брать в расчет то
естественнейшее обстоятельство, что в аду все ощутят себя обманутыми. Они
обзовут меня паяцем и предателем, они перетолкуют мое отбытие вкривь и
вкось, и уж точно, будут клясть меня in aeternum (Вечно)...
И вот я здесь, на краю пропасти, каков есть, со своей немощной
добродетелью, жалкими страхами и неизменным самолюбованием. Ведь мне никак
не забыть моих триумфов в аду. Успеха, какой, поверьте, апостолам на земле
никогда не сопутствовал. Всем предстало потрясающее зрелище, и моя
несгибаемая и многократно возросшая вера была словно разящий клинок в руках
моих сподвижников.
Я смаху свалился в ад, при том, что у меня по сему поводу никогда не
было и тени сомнений. Меня окружали угрюмые бесы, но соблазны не про меня.
Тысячи людей страждут в тяжких муках, и все же на всякое неутешительное
событие мое стойкое в вере сердце отвечало: Бог хочет меня испытать.
Страдания, которым подвергали меня мои мучители на земле, не только не
прекратились, а продолжились как будто со мной не произошло никаких перемен.
Бог сам осмотрел мои раны и не распознал, какие мне нанесли на земле, а
какие - от дьявольских когтей. Не знаю, сколько мне довелось пробыть в аду,
но величие апостольской миссии открылось мне пронзительно ясно. Я без устали
распространял собственные убеждения: мы вовсе не безвозвратно приговорены,
наказание связано только с нашим отчаянным бунтом. Не богохульствовать надо,
а проникнуться смирением и жертвенностью. Страдания при этом будут теми же,
а посему, отчего бы и не попробовать. И Бог обратит к нам свой лик, осознав,
что мы постигли его тайные умыслы. Языки пламени довершат очищение и врата
неба откроются перед прощенными.
Песнь надежды росла во мне и крепла. Живительная влага веры начала
пропитывать и смягчать зачерствевшие сердца, совсем как в былые времена. Не
стану отрицать, что для многих это было не более чем забавой, скрашивающей
жестокое однообразие. Но даже самые закоренелые присоединились к нашим