"Хуан Хосе Арреола. Выдумки на любой вкус" - читать интересную книгу автора

жалобным призывам и среди демонов нашлись такие, что, забыв о призвании,
влились в наши ряды. И тогда открылись удивительные вещи: приговоренные сами
бросались к печам и простирались на углях и раскаленных камнях, прыгали в
кипящие котлы и с наслаждением впивали долгими глотками расплавленный
свинец. Боязливые бесы сострадания убеждали их отдохнуть, сделать передышку.
Из гнусной ямы ад превратился в святое прибежище надежды и покаяния.
Что-то они там сейчас делают? Должно быть, снова отчаялись и восстали
или с тоской ждут моего возвращения, но мне уже не увидеть их взором,
исполненным благодати.
А я, отвергший все доводы здравого смысла, я, узревший за всеми пытками
лучезарное лицо Бога, сегодня признаю свое поражение. И да будет мне
душевным утешением, что это Бог разуверил меня, а не брат Лоренсо. Меня
вынудили смиренно признать его своим спасителем, чтобы посильнее уязвить мое
тщеславие. Моя гордость, несломленная пыткой, склонится под его жестоким
взглядом.
А все от того, что жить я хотел по простоте душевной. Удивительное
дело, жизнь по простоте
душевной приводит к худшим последствиям. Бога обижает слепая вера, ему
потребна вера бдящая, страшащаяся. Я пустил на волю волн добродетели и
инстинкты, я пренебрег собственной волей. И вместо того, чтобы вести себя
разумно и сообразно, ударился в веру и она возгорелась во мне потаенным, но
мощным пламенем, А поступками моими распоряжалась та прихотливая и темная
сила, которая движет всем, что ни есть на земле.
Все это внезапно рухнуло, когда я отдал себе отчет в том, что деяния, и
дурные и добрые, те, что я полагал такими, - пустопорожние еретические
умствования - наилучшим образом записываются на мой личный счет. Бог дал мне
возможность удостовериться в том, что все взвешивается и учитывается,
поочередно ткнул меня во все мои заблуждения и предъявил позорный
отрицательный итог. В мою пользу говорила только вера, вера, глубоко ложная,
хотя Бог и решил, что ее не стоит сбрасывать со счета.
Я осознаю, что мой случай только подтверждает предопределение, но мне
неведомо, что получится с моей новой попыткой спастись. Бог не единожды
укреплял меня в сомнениях и отпустил, не дав ни единого ощутимого
доказательства. И вот с тем же волнением, что и некогда, я
смотрю взором несведущего дитяти на открывающиеся мне пути. Моя немощь
снова здесь, и я все вижу как во сне, и нет у меня про запас никакой истины.
Мало-помалу границы моего тела обретают присущие мне очертания. Смутная
расплывчатость сгущается, и я обретаю телесность. Я чувствую, как кожа
облекает меня, полагая пределы разливам бессознательного. Ощущения медленно
пробуждаются и начинают связывать меня с миром вещей.
Я у себя в камере, на полу. На стене распятие. Двигаю ногой, ощупываю
лоб. Губы шевелятся. Я впиваю дыхание жизни и с усилием складываю страшные
слова: "Я, Алонсо де Седильо, отступаюсь и отрекаюсь..."
Перед решеткой брат Лоренсо и в руке у него светильник.


1944


ДОГОВОР С ЧЕРТОМ