"Хуан Хосе Арреола. Выдумки на любой вкус" - читать интересную книгу автора

лопаткой, чтобы замес взялся, потом следи, как будет подсыхать. Остается
только скребком подровнять, и готов кирпич.
Когда Иларио и Патрисио добрались до конторы дона Тачо, он им вообще
отказался платить.
- Приходите завтра, парни, утро вечера мудренее. Вам и так, я вижу, уже
хорошо. Шли бы вы теперь домой спать.
- Сегодня и правда покойник в доме, Лайо. Уй, какой же ты пьяный,
сынок! Что с тобой случилось? Смотри, донья Клета только что окропила нашего
ангелочка святой водой, чтобы он прямо в рай попал.
Младенец лежит на столе, среди цветов, в платьице из крепдешина, с
сусальным крестиком на лбу.
Жена Иларио сидит в углу, совсем потерянная. Плачет или нет, не
поймешь. Какие-то женщины входят и выходят, приносят еще цветов для
ангелочка. Иларио, усталый и в доску пьяный, растянулся на полу и через
секунду захрапел.
Свечки погасли в полночь. И тогда жена Иларио в своем углу заплакала в
голос. Не по ребенку - его ведь уже прибрал Господь, а из-за того, что нет
больше свечек и ей жалко оставлять своего ангелочка в этакой темени.
Дон Тачо узнал о ребенке и дал Иларио лишних два песо на покупку гроба.
Тот купил синий гробик, совсем маленький, как коробка для обуви. Гробик
украшен разноцветными камушками, а сверху на крышке - ангелочек, крылья
расправил.
Вечером Иларио пошел на кладбище с коробкой под мышкой. Там поругался с
могильщиком - тот выкопал совсем мелкую могилку, глубиной в полметра. Иларио
взял лопату и копал, пока не зашло солнце.
В те времена все стоило дешевле, батраки зарабатывали по шестьдесят
сентаво в день, а крысиные хвосты шли по десять. Сторожу на поле платили
двадцать пять сентаво, чтобы он весь день разгонял воронов своей пращой.
Сын Иларио родился и умер, когда закончен был сев. Когда вороны летают
над полями и ищут в бороздах нежные ростки маиса, только что взошедшие,
блестящие, как зеленые звездочки.


1949


ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ


Решив опубликовать этот рассказ, я ничем себя не ограничивал, разве что
изменил имена, что вполне объяснимо, поскольку речь идет о событиях еще не
законченных, на развязку которых я надеюсь повлиять.
Как сразу же поймут читатели, я имею в виду ту самую историю любви, о
которой в обществе с каждым днем говорят все больше гадостей и пошлостей. Я
вознамерился вернуть ей благородство, рассказав все, как есть, и буду вполне
удовлетворен, если мне удастся отмыть ее от слова "адюльтер". Я бестрепетно
пишу это ужасное слово, потому что уверен, что для многих, как и для меня,
оно в конце повествования сотрется в прах; сотрется, когда будут до конца
осознаны два обстоятельства, которыми сейчас, кажется, все пренебрегают:
добродетельность Тересы и благородство Хильберто.