"Фернандо Аррабаль. Необычайный крестовый поход влюбленного кастрата, или Как лилия в шипах" - читать интересную книгу автора

XVIII

Если бы все люди, говорившие со мной по телефону и уверенные в своей
правоте, не заблуждались в своих суждениях насчет Тео, мы, вне всякого
сомнения, могли бы узнать много больше о его замыслах и даже совсем
наоборот, если смотреть на вещи с изнанки. Не повышая голоса, но со всей
твердостью заявил я комиссару, что Юлий Цезарь получил удар кинжалом под
мышку, а неизвестный солдат пулю в висок и ни тому, ни другому не было нужды
доживать последние дни в Корпусе Неизлечимых на руках у Тео. Чтобы выиграть
время вдоль и поперек, я спросил его, можно ли считать, что в этой
смертельной халатности был виновен очаровательный мальчуган, слегка
сбившийся с пути истинного. Комиссар ответил мне без малейшей учтивости:
"Доктор, не несите околесицу, надорветесь". Убедившись, что он проникся моим
стилем, как слитки золотом, я показал ему одним словом трудоемкую
непосредственность, хитроумную искренность и строптивую добрую волю. Я
спросил его в упор, знакомы ли ему изгибы, гиперболы и параболы,
образованные линиями нагого тела Сесилии, мучения моего, достойного резца
скульптора. Абзац для пущего напряжения.
Надо думать, что комиссар не ведал в свинском своем невежестве, что эти
абзацы способны вызвать пляску святого Витта у гиппопотама. Такова
исполнительная власть в этой стране! Комиссар был до такой степени
материалистом, что сны видел только для того, чтобы не скучно было спать.
Второй абзац, как вы сами можете убедиться.
Сказать по правде, комиссар лишь хотел зачитать мне urbi et orbi{9}
список преступлений, совершенных Тео до того, как его заключили в Корпус. Я
не имел желания выслушивать подобные ужасы, способные заледенить кровь
полярному медведю. Я был скорее склонен к романтизму, как мог бы
констатировать даже морской слон, принимая во внимание внезапный паралич
обоих моих ушей. Недуг этот, помимо северного сияния, вызвал у меня
неудержимую икоту. Комиссар ничего не прислал по телефону. Я подозревал, что
он всегда специализировался в полиции по злодейским насильственным смертям.
Кому еще поручили бы столь спазматическое расследование, в ходе которого уже
погибли лица, принадлежавшие к лучшим семьям? Третий абзац, как гласит
народная мудрость.
Напоследок я сказал ему, что, если бы полиция не попадала пальцем в
небо, она никогда не ошибалась бы. И вдобавок осчастливил его советом,
почерпнутым из собственного опыта: "Полковник, не забудьте хорошенько
подумать, прежде чем потакать своим опрометчивым прихотям".


XIX

Генеральный директор министерства здравоохранения плел интриги в косу,
которая нашла на камень; в ходе нашего телефонного разговора он упомянул о
моей ответственности, коллективной и преемственной. Он утверждал allegro
vivace,{10} что я являюсь одновременно директором, администратором,
верховным главнокомандующим, ректором и флагманом Корпуса, а следовательно,
гарантом порядка и квадратуры круга. Он хотел заставить меня признаться, что
ни правительство, ни Гильдия врачей, ни полиция не имели возможности
приказывать мне или оспаривать мои решения, будь они побочны или