"Жорж Арно. Плата за страх " - читать интересную книгу автора

метров, но и этого оказалось достаточно, чтобы гангренозная рана лопнула в
нескольких местах; за ней потянулся ручеек сукровицы с лохмотьями
отпадающего черного гнилого мяса. Однако остановиться он не мог: нужно было
укрыть Джонни от страшных лучей, сжигавших его заживо. Иначе он погибнет.
Кровь Штурмера закипала. Солнечных ожогов он не чувствовал, тропики
давно изжарили и пережарили Жерара, но сейчас ему казалось, что его мозг,
легкие, почки сжигает серная кислота. Каждая мышца, каждое сухожилия
превратились в раскаленные добела проволоки, распиливавшие внутри его
костяк. И когда он уже добрался до кузова грузовика, в его ладонях и
кончиках пальцев забегали мурашки - грозные предвестники теплового удара. Он
упал на землю и прополз между задними колесами. Потом короткими рывками,
теряя последние силы и напрягая есю свою волю, - спасти Джонни! - он
подтащил его к себе в тень.
Жерар давно уме не рассуждал. С того самого момента, когда они
подъехали к воронке, вырытой взрывом. Его ожесточенность, стремление
проехать, несмотря ни на что, проехать немедленно, не задерживаясь, не думая
об опасности, - все это было чисто импульсивным. Но существует порода людей,
которых даже при выключенном сознании всегда спасает инстинкт. Штурмер был
из таких людей.
Он лежал в тени с открытыми глазами; когда он их закрывал, перед ним
всплывали воображаемые солнца, которые слепили сильнее настоящего. Ни о чем
не думая, - главное, не думать! - Жерар старался дышать спокойно, ровно.
Безмолвно, без лишних движений, он подбирался, накапливал остаток сил: как
только сможет, он выкатится из тени, одним прыжком доберется до кабины,
отцепит один из полотняных мешков, привязанных к ручкам обеих дверей,
плеснет воды себе на голову, вернется в тень и смочит виски Джонни.
Как бы не пропустить этот решающий, очень короткий момент, потом будет
поздно - его хватит удар.
Момент наступил. Жерар напряг все мышцы, попробовал шевельнуться. Ему
показалось - настолько жара и солнце иссушили его мозг, - ему показалось,
будто у него больше нет ни рук, ни ног. Кое-как он встал на четвереньки.
Голова немного кружилась, но не сильно. Он выполз из тени. Хотел
выпрямиться - и не смог, Скорчившись, волоча ноги, почти ползком, он тащился
к воде.

***

В Южной и Центральной Америке водится совершенно нелепая порода
зверюшек. Это явно представители каких-то доисторических времен, по
необъяснимому капризу природы дожившие до наших дней. Это ленивцы. Размером
ленивец с обезьянку сапажу, у него такие же пропорциональные, даже
элегантные, руки и ноги, на пальцах - такая же нежная шерстка, но у сапажу
мордочка живая и подвижная. А на морде ленивца как бы застыло выражение
сонного оцепенения. Все его гримасы, все движения скованы необъяснимой
медлительностью. Чтобы поднести руку ко рту, ему требуется больше минуты.
Даже страх, когда ему грозит смертельная опасность, отражается на физиономии
болезненного заморыша далеко не сразу. А потом он пускается наутек, но вся
его "стремительность" выражается лишь в удивительной аккуратности движений.
Его походка остается такой же нелепой замедленной, как у человека в
кошмарном сне, Вот на тебя мчится поезд, а ты не в силах даже шевельнуться,