"Лэнс Армстронг. Мое возвращение к жизни " - читать интересную книгу автора

случившемся своим спонсорам, фирмам "Nike", "Giro", "Oakley" и
"Milton-Bradley", а также организации "Cofidis", и созвать
пресс-конференцию. Но прежде я должен был сообщить об этом людям, которые
были особенно близки мне,- Очу, Крису и товарищам по команде,- а они в
большинстве своем были разбросаны по разным странам и до них трудно было
дозвониться.
Люди реагировали на новость по-разному. Ктото начинал заикаться, кто-то
пытался успокоить меня, но всех моих друзей объединяло желание как можно
скорее приехать ко мне в Остин. Оч был дома, в Висконсине. Когда я
дозвонился до него, он ужинал, и его реакция была весьма своеобразной - в
ней был весь Оч.
- Вы сидите? - спросил я.
- Что такое?
- У меня рак.
- Так. И что это значит?
- Это значит, что у меня рак яичка и завтра меня оперируют.
- Хорошо, я подумаю об этом,- спокойно произнес Оч.- Увидимся завтра.
Наконец подошло время ложиться спать. Забавно, но спал я в ту ночь
очень крепко. Я вошел в состояние абсолютного покоя, словно готовился к
важному состязанию. Если мне предстояла большая гонка, я всегда старался как
следует отоспаться, и на этот раз поступил так же. На каком-то
подсознательном уровне я хотел быть в абсолютном пике формы, чтобы достойно
встретить то, что ждало меня в предстоявшие дни.
Наутро я прибыл в больницу к 5 часам. Я приехал на своей машине - мама
сидела рядом - в мешковатом тренировочном костюме и прошел через главный
вход, чтобы начать жизнь
пациента. Сначала мне предстояло пройти ряд стандартных тестов вроде
магнитно-резонансной томографии (МРТ) и анализа крови. У меня была слабая
надежда, что после всех этих анализов врачи скажут мне, что они ошиблись и
моя болезнь не столь уж серьезна. Но эти слова так и не прозвучали.
Мне еще не приходилось надолго ложиться в больницу - я всегда слишком
спешил отбросить прочь костыли и сам удалял у себя швы, поэтому не знал даже
о таких вещах, как регистрация, и не захватил бумажник. Я посмотрел на
мать - и она тут же взяла на себя всю бумажную работу. Пока я сдавал
анализы, она заполняла необходимые формуляры.
Операция вместе с необходимыми послеоперационными процедурами
продлилась около трех часов, и эти часы показались моей матери вечностью.
Она сидела в моей больничной палате с Биллом Стэплтоном и ждала, когда меня
привезут. Зашел доктор Ривс и сказал, что все прошло удачно и опухоль
удалили без всяких проблем. Потом прибыл Оч. Верный своему слову, он сел на
первый же утренний рейс до Остина. Пока меня держали в хирургическом
отделении, мама посвятила Оча в си туацию. Она решила для себя, что у меня
все будет хорошо,- словно для этого было достаточно одной ее воли.
Наконец меня привезли в палату. Голова еще кружилась после наркоза, но
я был в сознании и мог поговорить с Очем, склонившимся над моей постелью. "Я
одолею эту штуку, что бы это ни было",- сказал я ему.
Мать осталась со мной на ночь, прикорнув на диване. Спали оба плохо.
Перенесенная операция отзывалась сильной болью. Хирургический шов был
длинным и глубоким, к тому же располагался в очень нежном месте, поэтому при
каждом моем шевелении мама вскакивала с дивана и подходила ко мне, чтобы