"Михаил Саулович Арлазоров. Циолковский " - читать интересную книгу автора

воспользуется моделями, как это делал Можайский. Он обратится за поддержкой
к Менделееву, к Жуковскому и получит ее. Но это все впереди...
Голодный, в костюме, прожженном химикалиями, покрытом пятнами от
реактивов, идет по городу Циолковский. А озорные московские мальчишки кричат
ему вслед: "А штаны-то мыши съели?"
Но Константину не до мальчишек. Он весь в мыслях об опыте, который
поставит сегодня вечером. Для опыта надо кое-что приобрести. И юноша
направляется на Сухаревский рынок...
В те годы, когда Циолковский захаживал на Сухаревку, знаменитому рынку
уже перевалило за полвека. В ночь под каждое воскресенье подле башни, где
некогда размещалась Цифирно-навигацкая школа, вырастал палаточный городок.
Едва разгорался рассвет, вокруг разливалось человеческое море. Оно возникало
всего лишь на один день, день мошенничества и обманов, бурной торговли
старьем и краденым.
И чего только не продавала Сухаревка! Циолковский проходит мимо
букинистов. Книги повсюду: в руках, на прилавках, на подстилках,
разостланных прямо на земле. У книжной биржи при всей ее пестроте свои
твердо установившиеся правила. Сухаревские книжники даже принимают
предварительные заказы, причем подчас на весьма редкие издания. Среди
покупателей крупные профессора и студенческая беднота. Когда денег мало, на
Сухаревке можно купить книгу в складчину или взять ее напрокат.
Может ли любознательный читатель пройти равнодушно мимо книжных
сокровищ? Что-то заинтересовало Циолковского. Он листает страницы - и вдруг
вспоминает: "Сапоги! Они совсем прохудились!"
Юноша снова поворачивает в гущу рыночной толпы. Перед ним суетятся
разбитные продавцы. Отчаянно жестикулируя, они расхваливают свой товар.
Константин примеряет сапоги, расплачивается, но до дому дойти не успевает:
отваливаются подошвы. Такова Сухаревка. Тут уже зевать не приходится...
Библиотекарь Федоров стал давать юноше запрещенные книги. Они раскрыли
глаза на многое, став окнами из мирка научных познаний, в который с головой
погрузился Циолковский. Но как неприглядна открывшаяся картина...
Циолковский родился через год после Крымской войны. Напуганный
крестьянскими волнениями и возможностью революции, Александр II решил
отменить крепостное право. Веками ждал русский крестьянин земли и воли. Но
дождался немногого. Самые плохие участки, отрезанные от помещичьих угодий,
продавались по баснословным ценам.
Народ протестовал. Катилась волна крестьянских волнений. Карательные
отряды безжалостно проливали народную кровь...
"Посмотрите, русские люди, что делается вокруг нас, и подумайте, можем
ли мы дальше терпеть насилие, прикрывающееся устарелой формой божественного
права. Посмотрите, где наша литература, где народное образование, где все
добрые начинания общества и молодежи.
...На стороне правительства стоят только негодяи, подкупленные теми
деньгами, которые обманом и насилием выжимаются из бедного народа. На
стороне народа стоит все, что молодо и свято, что способно мыслить и
действовать... То, что мертво и гнило, должно само собой свалиться в могилу.
Нам остается только дать им последний толчок и забросать грязью смердящие
трупы".
Циолковский глубоко чтил автора этих взволнованных, страстных слов. Он
писал в своей автобиографии: "Известный публицист Писарев заставил меня