"Андрей Арьев "Наша маленькая жизнь" (Вступление к собранию сочинений Довлатова)" - читать интересную книгу автора

АНДРЕЙ АРЬЕВ.

НАША МАЛЕНЬКАЯ ЖИЗНЬ

(ВСТУПЛЕНИЕ К СОБРАНИЮ СОЧИНЕНИЙ ДОВЛАТОВА)


(Вступительная статья к "Собранию сочинений Сергея Довлатова в 3х томах")

ОСR с "Собрание прозы в 3х томах". Лимбус-пресс, Санкт-Петербург,1993г. том


Любители отождествлять искусство с действительностью вдоволь смеются или
негодуют, читая довлатовскую прозу. И эта естественная обыденная реакция
верна - если уж и по Довлатову не почувствовать абсурда нашей жизни, то
нужно быть вовсе к ней глухим и слепым. Но парадокс его книг в том и
состоит, что на самом деле вся их беззаботно беспощадная правдивость
--мнимая, действительность в них если и отражается, то как бы сквозь
цветные витражные стекла. К тому же увеличительные. Сквозь них видишь то,
что обычный взгляд заметить не в состоянии.
Довлатов рад был, когда его истории пересказывались как случившиеся в
жизни. Рад был именно потому, что слепком с этой жизни они никогда не
бывали. Да и пересказать их на самом деле невозможно. Разве что заучив
наизусть.
Какие бы известные названия улиц и городов, какие бы знакомые фамилии,
какую бы "прямую речь" героев в довлатовских текстах ни обнаруживали, их
ни в коем случае нельзя расценивать как хроникально-документальное
свидетельство.
В прозе Довлатов неточно называет даже собственный день рождения, на
обложках своих западных изданий ставит неверный год отъезда за границу, в
разных случаях несходным образом мотивирует одни и те же поступки, а
личные достижения расценивает то как выигрыш, то как проигрыш.
Формулировок он с молодых лет придерживался таких: "потерпел успех",
"одержал поражение"...
Контур писательской жизни должен быть для читателя радужно размыт, полагал
Довлатов. Художество - дело артистическое, и чтобы остаться "самим собой"
при свете рампы, нужно наложить на лицо грим. Грим и освещение выявляют
важные свойства натуры, в состав самой натуры не входя.
Так что если начать выискивать у Довлатова "кто есть кто" - даже в том
случае, когда называются реально существующие люди - можно наверняка
запутаться, а главное, сильно огорчиться. И по весьма своеобразной
причине. Хваленая реальность - обыденнее и тусклее довлатовского полотна.
В отклике на смерть Довлатова Лев Лосев написал об этом: "Есть такое
английское выражение "larger than life", "крупнее, чем в жизни". Люди, их
слова и поступки в рассказе Довлатова становились "larger than life",
живее, чем в жизни. Получалось, что жизнь не такая уж однообразная рутина,
что она забавнее, интереснее, драматичнее, чем кажется. Значит, наши дела
еще не так плохи".
Поэтому о "прототипах" довлатовских историй лучше и не вспоминать. Да и не
в них, честно говоря, дело. Отношение художника к людям зависит от его