"Федор Федорович Архипенко. Записки летчика-истребителя " - читать интересную книгу автора

вторично. Вот тут и произошло недоразумение: всех врачей я прошел снова, но
терапевт не допускал меня "на летчика", только на "техника". Это был самый
сильный удар судьбы, нанесенный мне в то время. Однако через два дня я снова
пошел к этому врачу и убедил его, что первый раз прошел медицинскую комиссию
"на летчика", здоров и страстно желаю им стать. Врач, по-видимому сжалился
надо мной и удовлетворил мою слезную просьбу, дав заключение "годен к летной
службе". Вот этим заключением мне и открылась дорога в авиацию. Позднее
выяснилось, что анкета о прохождении мною медкомиссии была украдена из
аэроклуба родителями ребят, которым не разрешили там учиться из-за боязни,
что они могут погибнуть, т. к. были случаи, когда самолеты в районе
Бобруйска разбивались.
В то время, в 1936-1937 годах, был провозглашен призыв: дать стране 150
тысяч летчиков, наш Ленинский комсомол взял шефство над авиацией.
В 1937 году днем я учился в 9 классе, а вечером в аэроклубе. Особенно
успевал по математике, а в аэроклубе занимался только "на отлично". Весной
1938 мы окончили в аэроклубе теоретическое обучение и в мае, с аэродрома
Еловики, началась летная практика на самолете У-2.
Той же весной меня и бабушку постигло большое горе - дедушку Николая,
учителя Лавицкого, который обучал детей с 1 по 4 класс и соседей
Парахневичей - Михаила и Алексея - арестовали. Причина их ареста до сих пор
не ясна. Через 5-7 месяцев выпустили Парахневичей. Дедушка же не выдержал
лишений заключения и вскоре умер в тюрьме.
Несмотря на горькую потерю я продолжал летать на У-2 в аэроклубе, а по
воскресеньям уезжал к бабушке Наталье - помочь по хозяйству, да и самому
запастись нехитрой снедью.
Осенью 1938 года я окончил аэроклуб и председатель комиссии - командир
авиаэскадрильи Одесского военного училища майор Сидоров, который проверил
технику пилотирования в воздухе, - дал самую высокую оценку моим летным
качествам.
В октябре мне вручили комсомольскую путевку и предложили явиться на
станцию Березина с определенными вещами, предупредив - без родственников.
Даже не сообщили, куда повезут. Все держалось в секрете.
Перед отъездом я заготовил бабушке торфа и дров года на два.
Простившись с бабушкой и сестрой Юлей, не окончив 10 класс, я уехал в
авиационное училище, тогда еще неизвестно в которое - это держалось в
секрете. Начиналась новая жизнь.
До сих пор я с благодарностью вспоминаю своих учителей, кто в то
непростое время делился со мной своими знаниями, кто дал мне возможность
овладеть современнейшей в то время профессией летчика.
В начальной школе, в поселке Большевик, эрудированный и терпеливый
учитель Лавицкий научил нас, деревенских ребятишек читать, писать и считать,
привил любознательность, дал первые систематизированные представления о
человеческой культуре. Несмотря на врожденную тактичность он был
требователен и приучал нас к дисциплине.
В 6-й неполной средней школе Бобруйска запомнились директор - Широкий
Алексей Иванович - он вел белорусский язык и Вера Ивановна, учившая
математике. Относились учителя ко мне хорошо, особенно Вера Ивановна. Порой
и она не могла решить задачу или пример по алгебре так, чтобы ответ был
точен, а я ночь до утра просижу, а все же найду решение.
В 1-й Сталинской школе города Бобруйска все складывалось хорошо,