"Иоганн фон Архенгольц. История семилетней войны " - читать интересную книгу автора

ногам Людовика XV, умоляя его спасти ее родителей и отечество*. С тех пор
при версальском дворе забыты были основы политики, и Франция, без того уже
постоянно подстрекаемая Австрией, воспользовалась теперь предлогом, что
Вестфальский мир был нарушен вторжением пруссаков в Саксонию, и объявила
себя формально защитницей этого мира против Фридриха, побуждая вместе с тем
и шведов к войне. Таким образом, Франция стала серьезно принимать участие в
войне, которая сильно противоречила ее истинным государственным интересам и
которую поэтому в Париже считали до тех пор какой-то политической шуткой.
Теперь в этой столице мод стало вдруг модным унижать короля прусского и
превозносить до небес союз с Австрией, ради его новизны; даже французская
академия не постыдилась назначить публичный конкурс на лучшее хвалебное
сочинение в стихах в честь этого союза; однако это поэтическое состязание
было воспрещено правительством. Теперь только был отозван из Берлина
французский посол Валлори и уволен прусский посол при версальском дворе,
Книпгаузен. Фридрих точно так же поступил с французским министром, графом
Брольи, которого до сих пор терпели в Дрездене, несмотря на его высокомерное
поведение и интриги.
______________
* Имеется в виду жена третьего сына Людовика XV, дофина Людовика,
Мария-Йозефа Саксонская, мать будущего короля Людовика XVI (1754-1793).

Но, с другой стороны, все же усердно старались примирить прусского
короля с польским. Английский и голландский послы, граф Штормонт и Калькоэн,
употребляли все усилия для приведения в исполнение этого благодетельного
шага. Фридрих требовал от польского короля, в доказательство полнейшего
нейтралитета, чтобы саксонские войска были распущены и разошлись по своим
квартирам. Август обещал соблюдать нейтралитет, однако отказался подтвердить
свое уверение действием. Вскоре по прибытии в лагерь он обратился к своим
войскам с патетической речью, требуя, чтобы они с ним пробились до самой
Богемии, невзирая на силу врагов. Он говорил, что готов при этом жертвовать
собственной жизнью, так как она принадлежит его подданным, а Провидение уж
позаботится об остальном. Когда же ему доказали невозможность этого, он,
вместе с принцами и министром, отправился в крепость Кенигштейн. Отсюда
Август послал новое воззвание к армии, прося ее спасти честь своего короля и
защищаться до последней капли крови. Преданные саксонцы, отличавшиеся тем,
что страшно любили своих государей, какими бы они ни были, выказали
готовность оправдать большие надежды Августа. Но в его лагере вскоре
наступил такой недостаток провианта, что людям и лошадям стали выдавать лишь
одну треть положенного продовольствия. Впрочем, мужество войск возросло, так
как они узнали о приближении австрийской армии, которая, хотя и двигаясь
разрозненными корпусами, уже имела более 70 000 человек в Богемии.
Деятельность и усердие венского двора, желавшего непременно начать
войну, были чрезвычайны. Большая часть кавалерии в Богемии не имела еще
лошадей и снабжена была ими лишь в конце августа в лагере при Коллине, когда
пруссаки находились уже в королевстве; к войне были так мало подготовлены,
что не было даже лошадей для доставки артиллерии и снарядов в Богемию*.
Тогда Мария-Терезия велела открыть свои конюшни и дала собственных лошадей
для перевозки орудий. Австрийское и богемское дворянство старалось наперебой
следовать этому великому примеру. Сюда спешили со всех сторон менять
лошадей, и транспорт был доставлен с поспешностью, которой нельзя было и