"Лис Арден. Повелители сновидений " - читать интересную книгу автора

От этого окрика Гильем и проснулся. И схватился за голову, не понимая,
что это такое осторожно, но твердо сжимает его виски.
Это была маска. Серебряный сокол расправил, упруго изогнув, крылья - и
скрыл от чужих взглядов страшные шрамы, подаренные Братом Огнем. Со стороны
казалось, что птица присела на темя трубадура и крыльями обнимает его
голову. Гильем нашарил рядом с собой плащ, присланный сеньором Лорака,
накинул капюшон и, все еще не веря, что проснулся, направился в
пиршественную залу.
...Когда он, стоя посреди залы, царственным жестом скинул плащ наземь,
гости ахнули - так хорош оказался этот трубадур. Стройный, подобный
натянутой струне, стан; прекрасные руки, уверенно и нежно перебирающие
струны; волосы, похожие на блестящий короткий мех, и эта дивная птица,
ревниво скрывающая без сомнений ангельский лик... и глаза, сияющие поверх
серебряных перьев таким счастьем, что всем, сидевшим в зале, стало легко,
словно после отпущения грехов.

Вот - у меня только струны. На лютне и в сердце.
Звенят согласно, отзываясь голосу ветра.
Кто услышит? Кто будет гостем моих песен?
Кто разделит со мною боль и блаженство поэта?

Он пел, забыв о всех правилах и традициях: не произнес razo, не
поприветствовал гостей и не спросил их позволения петь, и кансона была о нем
самом - слыханное ли дело?! Все было неправильно - как и положено чуду.
За закрытыми ставнями залы проносился с воем ледяной мартовский ветер,
а гостям Лорака казалось, что пришел всеми желанный май. Гильем закончил
кансону, поклонился...
- Пой. Пой еще, да благословит тебя Господь! - Жиль Лорак не
приказывал, он просил. Трубадур снова поклонился и запел.
Когда он смог покинуть гостей - а случилось это уже под утро - то
поспешил укрыться в одном из укромных уголков замка. Найдя какой-то
закоулок, довольно теплый и сухой, Гильем попытался снять серебряного
сокола, защищавшего его лицо. Он прикоснулся к острому клюву, ласково
погладил крылья... на ощупь они были шелковисты и теплы. Внезапно ему
показалось, что сокол шевельнулся. И тут он почувствовал, как в его затылок
впиваются, отталкиваясь, когти хищной птицы, как ахает воздух,
расплескиваемый крыльями. Через минуту Письмецо сидел на плече Гильема.
- Благодарю... - трубадур провел рукой по соколиному крылу, пальцы его
чуть дрожали. То ли от усталости, то ли от изумления.
Гильем Кабрера провел в замке Лорак два месяца и в конце мая покинул
его, вместе с сеньором Жилем, направлявшимся в Каркассонн. После своего
первого выступления трубадур, ответив благодарным согласием на предложение
остаться, показал Жилю кусок пергамента, чудом уцелевший во всех передрягах.
Он хранился за пазухой у трубадура и немного поистерся, но на нем все еще
достаточно четко читалось приглашение на турнир певцов. Сеньор только
покачал головой - ох уж эти бродяги, вот не сидится им спокойно... и
ответил, что сам давно мечтал побывать в столь прославленном замке, да все
как-то не мог собраться. Грех упускать такой случай. Поедешь со мною,
Гильем. Тебе покой в пути, мне почет - такого певца привез... славный у тебя
сокол. Не боишься, что улетит? Нет? И маска хороша. Ты правильно делаешь,