"Сильвестер Эрдег. Безымянная могила (Повесть)" - читать интересную книгу автора

бы, как его зовут, чтобы я им гордился. Потом я подумал, может, она потому
не говорит его имя, что он римлянин, а римлян у нас не любят. Не знаю, в
чем правда. Вот я и провожу целые дни на улице с ребятами; когда велят, мы
таскаем воду, а в основном играем, бросаем в цель камни, гальку, иногда
боремся, чтобы установить, кто сильнее. Иногда играем в войну: понарошку
закалываем друг друга мечом и кричим: все, ты умер! Играем в распятие - во
все, что придет в голову. Иногда пашем пыль и сеем, а потом вроде бы
урожай собираем. Крепости тоже строим: натаскаем в бурьян за домом больших
камней, сложим их стеной, потом принимаемся штурмовать и разрушать стену.
Хохот стоит - даже живот, бывает, болит от смеха. А раз я наступил на
колючку, нога воспалилась, ступня распухла, почернела, очень больно было.
Матушка долго ее тискала, пока нарыв не прорвало, я орал от боли, но потом
гной вытек, и нога зажила.
Играли мы и в богослужение: пели, молились; но тоже понарошку. И еще
играли в похороны: завернули того, кто был покойником, в погребальные
пелены по всем правилам, уложили его в ямку, сверху земли насыпали, а он
стал кричать, что сейчас задохнется.
Братьев и сестер у меня нет, я один у матушки. Она в последнее время
часто бывает печальная или сердитая и теперь уже не говорит, что отец
скоро приедет и заберет нас отсюда. Все больше молчит, а иногда поет
что-нибудь тихонько и плачет, и я тоже плачу с ней. По-моему, матушка у
меня очень красивая: волосы черные, аж синие, глаза зеленовато-карие и
родинка на щеке.
Когда я маленький был, она часто сажала меня на колени и рассказывала
про отца и что отец нас увезет из этой дыры; она всегда так говорила: "из
этой дыры"; уедем мы с папой, будем жить в настоящем каменном доме, будут
у нас сад, пальмы, гранатовые деревья, цветы всякие, и будем мы есть мясо,
много мяса...
Я знаю, что у меня есть бабушка с дедушкой, но они от матушки
отреклись, так что мы у них даже в гостях не бываем. А мне очень хочется.
Субботу мы соблюдаем, и праздники тоже. Матушка научила меня молитвам,
и я всегда молюсь вслух. Матушка любит слушать, как я читаю молитвы.
По-моему, имя у матушки - Сусанна - тоже очень красивое. Она все время
ходит к чужим людям, стирать и убираться; и у хозяев дома, где мы живем,
она тоже моет и убирает, они уже старые, но довольно богатые, дядю зовут
Анания, его жену - Сапфира. У них стадо овец есть и батрак; на праздник
всегда барашка режут.
Мы живем бесплатно, в подвале, в комнате кровать и тазик для умывания,
матушка за это стирает и делает уборку. Дядя Анания и тетя Сапфира меня
любят; они бездетные, так что у них внуков нет. Дядя Анания научил меня
считать; он говорит, что я умный. Иногда они меня угощают сушеными
финиками, инжиром; но фрукты мы и сами часто воруем. Когда они барашку
горло перерезают и выпускают кровь, то перед тем, как освежевать, дядя
Анания мне баранью голову отдает: пускай мне матушка суп сварит.
Не знаю, любят ли меня другие ребята; мы все - друзья, редко бывает,
что ссоримся надолго. Один раз мы играли в войну, размахивали острыми
палками, я нечаянно ткнул одного мальчика в лицо. Рана у него зажила, но
шрам остался; мальчик сказал, что мы теперь навсегда в ссоре, только мы и
теперь с ним играем. Я думаю, все-таки меня любят; я лучше всех умею
считать, и все это знают, а дядя Анания говорит, у меня голова для счета