"Сильвестер Эрдег. Безымянная могила (Повесть)" - читать интересную книгу автора

не мог бы стать главным обвинителем против Павла в иерусалимском процессе,
не приказал бы бить его по устам. Да и Павел наверняка разоблачил бы его,
двадцать лет - не такой уж большой срок, он бы его запомнил, если бы в
самом деле Анания уговорил его не преследовать братьев. Павел в
присутствии прокуратора обратился с апелляцией к императору, его увезли в
Рим, там позволили снять жилье, обвинение со временем устарело, он стал
свободным. Анания же впал в немилость. Да, повторял Лука, это единственная
логичная версия. Значит, Иуда действительно не умер, а стал Ананией. Но
ведь Иисус воскрес, значит, это неправда, будто Иуда похитил тело и
похоронил его; если бы дело обстояло так, он признался бы в этом под
пытками... Лука опять подошел к окну, и тут ему вспомнилось: Дидим сказал,
что ждал вести о смерти Павла, Анания поставил условие, чтобы Дидим
открылся ему, Луке, лишь после кончины Павла.
Зачем надо было ждать этого, задумался Лука, ведь Дидим утверждал, что
Павел не знал ничего... День за окнами стал тускнеть, мальчишки уже
перестали драться, теперь они кидали в цель камни. В пыли стоял на коленях
верблюд, подняв вверх морду. Зачем Дидиму нужно было дожидаться смерти
Павла? Да затем, чтобы нельзя было спросить у него: так ли все случилось,
как Анания рассказал Дидиму?
Лука вдруг рассмеялся: ну конечно, вот где собака зарыта! Анания мог
говорить Дидиму что угодно: Павел умер, опровергнуть его он уже не в
состоянии. Вот почему надо было дождаться его смерти. Да, повторил Лука,
расхаживая по комнате взад и вперед, все-таки третий вариант самый
правдоподобный. Будь Павел жив, он бы наверняка заявил, что все это, от
первого до последнего слова, ложь и вовсе не Анания обратил его в Дамаске
в веру Христову! Да, третий вариант, третий - истинный.
На душе у него стало куда спокойнее. Он взял кувшин, отпил воды из
него; на бороде заблестели капли. Бросив взгляд на окно, он подумал, что
пора, пожалуй, идти: через посредника он передал Иосифу Аримафейскому, что
зайдет к нему сегодня до захода солнца; зайдет ненадолго, только задаст
несколько вопросов. Сейчас он жалел, что связался с Иосифом, а ведь
сколько усилий стоило найти, где он живет... Да, верное решение найдено:
этот, третий вариант, самый логичный.
Ладно, все равно, раз договорился, значит, надо сходить, подумал он. И
снова в душе зашевелились сомнения, снова ожили вопросы, мучившие его
после встречи с Дидимом. Собирая сведения об Иосифе Аримафейском, он
узнал, что тот все еще член Синедриона, хотя, из-за возраста, скорее
почетный член; ему стукнуло семьдесят пять, прямо Мафусаил, подагра его
терзает, и с мочевым пузырем беда, мочу не держит. Сначала это почему-то
показалось Луке еще одним доводом в пользу того, что третий вариант -
настоящий. Хотя... как все-таки вышло, что после того, как Иосиф
Аримафейский отпросил у Пилата тело Иисуса и положил его в своем склепе,
он все-таки остался в Синедрионе?
И ничего в его жизни с тех пор не изменилось, кроме того, конечно, что
он состарился, и теперь за ним надо ходить как за малым ребенком. И если
склеп все еще принадлежит ему, то он ведь должен знать, что туда погребли
Ананию; и должен знать почему... Или, может, он продал склеп - после того
как Иисус, похороненный в нем, воскрес? Но если продал, то почему? Потому,
что верил в Иисуса, или, наоборот, потому, что не верил? И новый вопрос:
если он действительно был последователем Иисуса, то почему остался членом