"Джеффри Арчер. Месть Бела ("Конан") " - читать интересную книгу автора

сон, это всего лишь сон..." Где-то в глубине души он знал, что все
происходящее с ним за последний месяц - это кара, наказание, возмездие за
его опрометчивый поступок, за осквернение хранилища в храме. В душе он с
самого начала был уверен, что боги не простят его...
Какой-нибудь маг, какой-нибудь демон могли, конечно, наслать на Конана
чары, одурманить, очаровать его и выдать себя за бога... но все равно некая
частичка разума воина тревожным колокольчиком сообщила бы ему, что это
обман, что он имеет дело с обыкновенным - волшебным или потусторонним, не
важно, все равно обыкновенным - злодеянием... А от сидящего напротив
существа веяло такой силой, таким могуществом, что северянин ни на миг не
усомнился: перед ним именно он, бог, Покровитель воров.
- Вижу, ты меня признал. - Бел удовлетворенно откинулся на спинку
каменного кресла. Коротко хохотнул. - Так что же ты встал столбом, друг мой
Конан? Будь вежливым гостем: проходи. Составь мне компанию.
Киммериец, не в силах пальцем шевельнуть от охватившего его ужаса, и в
самом деле застыл на месте: духу не хватило ни сделать шаг вперед, ни бежать
отсюда сломя голову... Однако ноги более не подчинялись ему. Повинуясь чужой
желанию, они заставили варвара подняться на плиту и согнулись в коленях
перед вторым креслом. Волей-неволей Конану пришлось сесть. Он поерзал,
устраивая меч в заплечных ножнах поудобнее.
- Так-то лучше, - заметил Бел. И замолчал - будто ждал ответных слов.
Конан не знал, какие нужны слова. Слова извинения? Или слова
почтительности, преклонения?
Взгляд невидимых во мгле под капюшоном глаз сверлил его, выворачивал
наизнанку, просвечивал насквозь, как утреннее солнце просвечивает сквозь
завесу комнатной пыли,
И ему остро, нестерпимо захотелось проснуться, увидеть реальный мир,
прищуриться на успокаивающую яркость нового дня... Однако он не мог. Хотел,
но не мог. Он перестал быть хозяином и творцом своей судьбы.
- Я... - начал Конан. Запнулся. Прочистил горло. Нет, что-то он должен
сказать, как-то оправдаться перед богом, но не понятия не имел - что и
как. - О Бел, я... никогда, не думал, что ты... такой.
- Какой - такой? - живо поинтересовался Бел. - Я все-таки бог, друг мой
Конан. Я могу быть каким угодно. В зависимости от настроения и ситуации. А
мое настроение и нынешняя ситуация таковы, что... Г-хм... По сути, подземный
коридор и скрадывающий фигуру и лицо плащ ничем не хуже прочего. Я -
покровитель воров; тьма - моя одежда, многоликость - мой щит, хитрость - мое
оружие... Хочешь, я предстану перед тобой в образе ослепительной красоты
девы, от одного взгляда на которую ты забудешь обо всем на свете?
Не дожидаясь согласия или протеста, Бел шевельнулся в своем кресле, и
капюшон сам собой упал с его головы. Но вместо лица обещанной девы киммериец
увидел лишь клубящуюся тьму, из которой на него глядел один-единственный,
желтый, с черным вертикальным змеиным зрачком глаз. И столько холода,
столько нечеловечности было в этом взоре, что северянин, невольно отпрянув,
вскрикнул.
В следующий миг капюшон таинственным образом снова оказался на месте, и
варвар услышал спокойное:
- Я пошутил, друг мой Конан. Сегодня у меня нет настроения принимать
облик глупой похотливой бабы. Настроение у меня совсем другое... Но не
бойся. Пока я не хочу пугать тебя и причинять тебе зло... Пока.