"Джеффри Арчер. Месть Бела ("Конан") " - читать интересную книгу автора

ушли с того пустыря. А ушли ли? Да какая разница...
Люди и предметы все больше расплывались, превращаясь в цветовые пятна.
Вместо всяких разных звуков уши наполнил нестихающий, однообразный звон.
Наконец мир свернулся в воронку, смерчеподобно вращающуюся со все
возрастающей скоростью, и...

* * *

...Винить в своем пробуждении он мог и птиц, чей жизнерадостный щебет
ворвался в уши, и солнечные лучи, ударившие по глазам, и требовательную
жажду, беспокоившую даже во сне, и то, что считается обратным жажде и не
менее требовательно. Конан проснулся. И обнаружил себя лежащим на сене в
каком-то сарае с маленькими окошками, сквозь которые, как через бойницы,
лупили по нему лучи дневного светила.
Конан попробовал и не смог вспомнить даже, в Шадизаре ли он. Ох, и
надрался же... Впрочем, Конан и хотел того - до полного самозабвения, так,
чтобы потопить в вине все, что лишило его в последние дни покоя и
уверенности.
Он поднялся. Стоило киммерийцу утвердиться в вертикальном положении,
как голову пронзила такая боль, будто по ней шарахнули боевым молотом. А
когда он нагнулся, чтобы подобрать лежащий на дощатом сарайном полу спой
верный двуручный меч в ножнах лошадиной кожи, то поплохело настолько, что
его чуть не вывернуло наизнанку. Конан поспешно выбрался через незапертую
дверцу сарая на улицу, на свежий воздух. Который северянин тут же вдохнул
полной грудью.
Солнце было утреннее, не взошедшее пока на вершину своей небесной горы,
не жарящее, а лишь согревающее, до поры благодушно приветливое. Дул сильный
ветер, что пришлось как нельзя кстати. Ветер освежил вышедшего из сарая
человека с чернотой под глазами; человеку сделалось полегче.
Конан осмотрелся. Покинутый им сарай примыкал к дому - добротному,
двухэтажному, без всяких колонн, лепных украшений, статуй и прочих
распространенных замысловатостей, с плоской крышей, окруженному густым
яблоневопишневым садом. В таких домах в Шадизаре обычно проживали купцы и
преуспевающие ремесленники. Недалеко от того места, где стоял северянин,
располагалась небольшая терраса, а на ней - стол с напитками и закусками,
которые поглощал человек, показавшийся Конану знакомым. Человек этот увидел
киммерийца и призывно махнул рукой, приглашая к столу. Северянин двинулся в
его сторону, не видя причин отказываться от предложения и постепенно
вспоминая, откуда он знает завтракающего на террасе. Пустырь на Западной
окраине, питейное состязание, в которое он ввязался из-за бесплатного вина
(последние свои деньги он оставил на площади Виноделов), и этот упитанный,
улыбающийся винолюб напротив. Тогда, припомнил Конан, он был одет в
темно-красный балахон, а на груди болталась дорогая безделушка на золотой
цепи. Безделушка болталась и сейчас, балахон тоже имелся, но другой -
безукоризненно белый.
- Привет тебе, Конан из Киммерии! - Такие слова встретили северянина,
когда он вступил на террасу.
Варвар, с трудом ворочая языком, пробормотал что-то приветственное в
ответ и плюхнулся на гостеприимно отодвинутый вчерашним винолюбом стул.
- Извини, приятель, твое имя я позабыл, - добавил Конан.