"Эдуард Арбенов, Моисей Писманик. В шесть тридцать по токийскому времени " - читать интересную книгу автора

шел счет времени. Менялось что-то: моросил дождь, плыли облака, вспыхивало
солнце в скупых прогалинах и даже заглядывало в комнату, падало на ноги
арестованного, осторожно касавшиеся цветастого, дерзко-малинового ковра. И
тогда он шевелил ими робко, находя что-то приятное в этом наивном движении.
Однажды совсем неожиданно и даже без причины он вдруг ясно представил
себе торопливо бегущее время. Его время. И близкую пустоту впереди. Он
отшатнулся от этой пустоты, стал искать опору, ощупывая, как в потемках,
вокруг себя все и ничего не находя. Инстинктивно потянулся к прошлому. И
там, среди нагромождения событий, нашел желаемое. В какой-то счастливый
момент оно подвернулось под руку. Он торопливо заслонился находкой, как
щитом. Поставил перед собой, отгораживаясь от пустоты.
Вот таким, заслоненным, и увидел его Язев. Рука со щитом была выброшена
вперед и отделяла Лоуренса-2 от чекиста. Не давала приблизиться, понять, что
там, за седыми волосами, за припухшими веками. Разоружился Доихара? Или это
кажущееся умиротворение?
Но щит надо было принять. То, что поведал Лоуренс-2, составляло тайну
второго отдела генштаба. Важнейшую тайну. И тайна касалась родины Язева. Его
самого касалась.
Когда Доихара изложил все и смолк, несколько смущенный тем
впечатлением, которое произвел на чекиста его рассказ, майор вдруг спросил:
- Вам известно, что Маратов убит?
Вопрос был нелепым, неуместным в разговоре, который они начали сейчас.
Даже кощунственным в некотором смысле. Доихара открыл тайну, значение
которой для советской контрразведки исключительно. Надо уметь пережить удар
(да, это удар), и не только пережить, найти в себе мужество признать
поражение. А он спрашивал о Маратове. Или не почувствовал удара или просто
не оценил важности происшедшего.
Доихара досадливо поморщился:
- Убит во время штурма Дайрена?
- Нет, убит за два дня до взятия города... По приказу
генерал-лейтенанта Янагиты...
Вопрос, оказывается, имел отношение к разговору, начатому только что.
Янагита Гендзо один из немногих, посвященных в тайну. Ему передал ее
Лоуренс-2, как говорится, из рук в руки. Но почему генералу надо было убрать
Маратова? Майор что-то путает, соединяет совершенно разные вещи. Вот так
терпят поражение не умеющие мыслить.
- Значит, вы не знали об убийстве Маратова? - спросил Язев.
- Нет. В последние дни войны связь с японскими миссиями прервалась.
Почти прервалась. Мы с трудом передавали в Маньчжурию приказы, связанные с
решением императора о выходе из войны.
- Но то, что Маратов был срочно переправлен из Токио в Порт-Артур, а
оттуда в Дайрен, вы могли знать. Это же решалось здесь, в генштабе,
"Нет, контрразведчик мыслит явно не в том направлении. Дался ему этот
Маратов!"
- Решали, конечно, в генштабе. Маратов был референтом по русским
вопросам, прежде всего - дальневосточным вопросам, и самовольно не мог
покинуть Токио. В переброске его на территорию Маньчжурии, видимо, возникла
какая-то необходимость...
Голос Доихары звучал ровно, но в нем уже угадывалась нотка раздражения.
- Видимо? Точно вы не можете сформулировать причины?