"Эдуард Арбенов, Моисей Писманик. В шесть тридцать по токийскому времени " - читать интересную книгу автора

задуматься над судьбой разведчика. И только. Закрыть папку с делом
Лоуренса-2. Расписаться в сопроводительной карточке: "Читал тогда-то майор
Язев К.". Еще кто-то распишется. Еще... И будет это уже не встреча с
Доихарой Кендзи, а расставание.
Да, он расставался с Лоуренсом-2, хотя еще шло следствие и до заседаний
трибунала было далеко.
И расстался бы, не "открой" снова папку с делом Доихары будущий
свидетель обвинения Генри Пу И. Не на процессе, а здесь, в отеле.
Но все по порядку...

Император Маньчжоу-го, бывший, естественно, - в Токио сейчас почти все
бывшие, если иметь в виду звания и титулы, - сидел против майора и изучал
меню. Обычно сидел и обычно изучал, как делают это все смертные, собираясь
пообедать и не думая о том, что на их голове могла быть в эту минуту
императорская корона, а на плечах шитая золотом мантия, не говоря уже о
божественном сиянии, обязательном для всякого, вошедшего хоть раз в Алтарь
небес.
Император говорил по-русски. Плохо говорил, но все же говорил. И ему
это нравилось. Не желал слышать японскую речь, хотя пятнадцать лет был
окружен японцами и общался с ними чаще, чем со своими подданными. Прежде чем
глянуть на них и убедиться, насколько они счастливы под его правлением, он
должен был испросить дозволения у своего советника - японского генерала, а
тот - доложить по инстанции, инстанция - рассмотреть просьбу его величества
и принять решение. За это время у императора пропадала охота видеть
подданных. Сами же подданные не проявляли желания лицезреть маньчжурского
микадо. Их вполне устраивал бронированный автомобиль, окруженный тройной
цепью солдат, из которого боялся высунуться мистер Пу И. "Бронированным
императором" в шутку называли его не особенно расположенные к веселью
маньчжуры. Как известно, они бросали в этот злосчастный автомобиль бомбы и
явно не для того, чтобы проверить прочность японской брони или величину
заряда, трижды поджигали дворец императора и опять-таки не ради устройства
праздничной иллюминации. Желание как можно скорее и надежнее отправить в рай
единственного представителя Цинской династии было всеобщим. Японцы грозились
убить его за то, что он не соглашался быть императором, маньчжуры и
китайцы - за то, что согласился. "Не было в истории второго такого короля, -
иронизировал Пу И, - которому столько раз подсовывали яд, подкладывали
бомбы. Я не только боялся закурить сигарету, но и утолить жажду обычным
способом. Впервые спокойно, без дрожи в руках, я прикоснулся к чашке, когда
меня свергли с престола".
Наверное, поэтому император так старательно и с таким удовольствием
изучал меню. Он больше не император, хотя по-прежнему его официально именуют
императором, иногда - интернированным императором. Майор Язев же в шутку
обращается к своему подопечному "ваше величество", на что император отвечает
веселой улыбкой. Этот застенчивый, маленького роста, очень маленького - он
всего лишь по плечо майору, - человек хорошо понимает шутку и сам любит
пошутить. Странно, как он сумел сохранить чувство юмора после
пятнадцатилетнего общения с советниками из штаба Квантунской армии, которые,
прямо скажем, не пытались внушить императору оптимизма относительно его
настоящего и тем более будущего. Улыбка при общении с ним исключалась, дабы
не создать у императора мнения о легкомысленности того, что делалось