"Сергей Арбенин. Собачий бог " - читать интересную книгу автора

Тарзан поднял морду, принюхиваясь. Снежинки падали на горячий нос и
таяли - у них был запах тревоги и весны.
Он покружился на одном месте. "Жди!" - говорил ему один голос.
"Домой!" - звал другой.
И был кто-то третий, кто осторожно пытался проникнуть в сознание,
шебуршился, скребся. Он был без голоса, и приказы отдавал немо. Шерсть у
Тарзана вздыбилась. Он не хотел впускать в себя того, Чужого, но и
противиться его власти было выше его сил.
"Жди!". "Домой!". "В лес иди, в лес... Сделай логово... Охоться на
зайцев... Ты будешь свободен от Хозяев, ты будешь сам себе хозяин", - это
был не шепот, не приказ. Это было похоже на голос матери, давно позабытой
матери, которая его, слепого, вылизывала и подталкивала к соскам, разбухшим
от молока. Тарзан от этого смутного, как небыль, воспоминания даже взвизгнул
по щенячьи и поскребся лапами.
И снова, опомнившись, поднял голову.
Глухой черный лес. Скрипят старые стволы, и где-то поверху гуляет
ветер, сбрасывая с хвойных лап пригоршни снега.
Тарзан фыркнул, помедлил, и лег, стараясь устроиться поудобнее.
"Жди!" - приказал кто-то так близко, словно стоял рядом. "Домой!" -
пощекотало ухо. Тарзан взглянул на звезды и неожиданно, пугаясь самого себя,
тихонько завыл.
И чей-то другой, чужой, противный голос, присвистнул среди дальних
черных стволов и захохотал.

Верховья Нар-Югана

Степан Айгин уже несколько дней не разжигал очага, не варил ни рыбы, ни
мяса. Лежал, укрывшись шкурами, и глядел в едва различимое, полностью
заплывшее льдом окошко.
В избушке было холодно. Иней лохмами свисал из углов, ледяным потоком
стекал с подоконника, бородатился из невидимых щелей в потолке, - там, куда
было выведено железное колено дымохода.
Степка был болен. Но знал, что эту болезнь могут вылечить лишь холод и
голод.
Эту избушку построил его дед, которого тоже звали Степкой. А до этого
здесь стоял шалаш, в котором жил прадед Степки, шаман Айго. В те времена
племя Белого Колты было многочисленным и свободным. Его угодья простирались
от верховьев Кети до Каза, а охотники смело ходили и на восток, добираясь до
земель Великого Энка, и на запад - до матушки Оби.
Теперь все не так. Теперь не осталось никого из родичей, и даже никого,
кто еще мог бы поговорить со Степкой на родном языке. Последней была
охотница Вперед-Идущая-Крылатая. Но ее никто так не называл, да никто и не
знал ее настоящего имени. Для всех она была Катькой Буратаевой, одинокой
вдовой, жившей в глухомани, где человеческого следа не встретишь. У нее была
избушка, и несколько охотничьих заимок. По временам она выходила из тайги,
приносила шкурки соболей и белок, покупала соли, спичек, керосину,
охотничьих припасов, муки - и опять исчезала на несколько месяцев.
Ее дети разъехались кто куда. Младшенькую, Маришку, видели в аэропорту
Верхневартовска. Там она жила, выклянчивая у пассажиров и летчиков выпивку.
Пила все, что давали. И хорошо, когда давали одеколон: а то пошутят - такого