"Сергей Арбенин. Собачий бог " - читать интересную книгу авторакомнату, к окошку, выходившему на улицу.
- Ай-яй-яй... - проворчала баба вдогонку. - Хоть бы нос вымыла - жених-то увидит! - У него у самого сопли висят! - крикнула Аленка и прилипла носом к стеклу. За оградкой палисадника, в сугробе, стоял мальчик. Увидев Аленку, засветился от радости, втянул носом белую соплю, поправил сползавшую на глаза шапочку. - Аленка! - закричал обрадовано. - Выходи! - Не выйду! - крикнула Аленка и даже головой помотала - косички разлетелись в разные стороны. - А чего? - обиженно спросил мальчик. - Не хочу! Он снова шмыгнул носом, вытер его рукавицей. - Выходи. На Джульке покатаемся... Аленка скосила глаза: Джульки не было видно. Да и вообще на дороге никого не было, только за соседским забором хрипло лаял Малыш. - Але-он! - завел свое жених. - Выходи-и!.. Аленка вздохнула. Делать все равно было нечего. - Ладно, выйду! - крикнула она и погрозила фиолетовым, выпачканным фломастером пальчиком. Это она показала, чтобы Алешка высморкался. Алешка опять засветился, снял рукавицу и закричал радостно: - Выходи! Я счас! - и побежал куда-то вбок - наверное, запрягать Джульку. неопределенно-коричневой масти. Грозный с виду, с тяжелым, хриплым басовитым лаем, он, бывало, пугал прохожих чуть не до обморока. Пугал - и наслаждался. Это была его собственная игра: лежать под забором тихо-тихо, прислушиваясь. Пропустит своих, знакомых, пропустит бомжа по прозвищу Рупь-Пятнадцать, который на зиму остался у здешних цыган в работниках, - а как услышит чужие, торопливые, не слишком уверенные шаги, тут же морду высунет над хилыми досочками забора, да как рявкнет мощным басом! Прохожих словно сбивало с ног. Спотыкались, отлетали к противоположной стороне горбатого переулка, а то и падали. И тогда Джулька, не скрываясь, с наслаждением начинал лаять - и словно голос треснутого колокола разносился над переулком: "Бу-ух! Бу-ух!" Никто из чужих, конечно, не знал, что Джулька совсем не кусался. Честно говоря, ему и лаять-то было лень. Но он знал, как действует на людей его лай, а особенно - если он высовывал над забором жуткую, огромную кудлатую голову. Катать Алешку он не любил. Но катал, понимая, что такова уж его собачья судьба. А вот Аленку... Она была легкая, невесомая. Она нежно щекотала его за большим, как у медведя, ухом, - и он летел, грозно порыкивая на встречавшуюся на пути разную собачью мелочь, а Аленка сзади визжала и то и дело падала с санок в сугроб. Тогда Джулька, пролетев вперед, останавливался, падал на брюхо, и молча ждал, когда Аленка выберется из сугроба и снова угнездится в санках. |
|
|