"Юрий Арабов. Биг-бит (Роман-мартиролог) " - читать интересную книгу автора

Зубы у Бизчи росли через один.
- Опять без него? Почему? - взорвался Фет.
- А чего тут? "Ле" и есть "ле"!..
Это он имел в виду "ре".
Фет только рукой махнул. Он, конечно, знал, что Бизче не удаются
мажорные аккорды. Минор он, пусть с дребезжанием струн и фальшиво, но
все-таки берет, а мажор ни в какую. Именно из-за минорного дара Бизчугумба
им приходилось играть исключительно минорную музыку, что было вовсе неплохо,
ибо мажор они заменяли воплями и писком. В общем, получалась талантливая
работа, во всяком случае, Фет считал именно так.
То, что Бизчугумб по-своему незауряден, показало их единственное
публичное выступление на празднике 8 марта в актовом зале своей средней
школы.
Они сыграли один-единственный номер, твист композитора Бабаджаняна
"Королева красоты", который лично Фет не переносил, считая его сугубо
устаревшим совдеповским барахлом. Причем веселую, в целом мажорную песнюху
им пришлось из-за Бизчи сыграть сугубо в минорной тональности. Знакомая всем
"Королева" от этого сделалась настолько странной, что даже поддатый физрук
открыл свою квадратную челюсть и не закрывал ее до конца номера.
Во время исполнения случился еще один казус. Гитара за 7 рублей 20
копеек фабрики им. Луначарского неожиданно треснула прямо в руках у
Бизчугумба, треснула по всей деке, может быть, оттого, что он играл на ней
тяжелым боем, будто молотил боксерскую грушу, не всегда попадая в ритм, но с
большой страстью. Распавшийся на части инструмент он отбросил от себя прямо
в зал, как мерзкого гада, и ребята тут же бросили ему другую гитару, уже за
12 рублей. Не настраивая ее и не прекращая игры, Бизча врубил по ней кулаком
и довел тем самым аттракцион до логического конца.
Они уходили со сцены под громовое молчание актового зала. Учителя
понимающе переглядывались. В глазах мальчишек читалась скрытая зависть, а
девочки, похоже, впервые заподозрили в них настоящих мужчин.
После этого выступления Бизчугумб купил себе новый инструмент, опять за
7 рублей 20 копеек и опять же фабрики им. Луначарского.
- Я... это... я... вот, - услышал над ухом Фет и понял, что позади него
стоит лид-гитарист Рубашея, хоть заика, но большая умница в том смысле, что
мог настроить гитару без посторонней помощи, а по ней уже все остальные
натягивали струны своих инструментов, кто как умел.
- Бизчугумб пошел за ключами, - сообщил Фет лениво. - Через пять минут
начнем.
Рубашея тяжело вздохнул. Фет любил этого невысокого паренька с
залысинами на круглой короткостриженной голове. В отличие от Бизчи он
обладал редким качеством для музыканта, а именно - слухом. То есть Рубашея
мог отличить ту же "Королеву красоты" от "Ландышей" или, допустим, от
"Подмосковных вечеров". Обладая воображением, он не играл одно и то же соло
одинаково, и, если бы его об этом попросили, он не понял бы, о чем идет
речь. Каждый раз в момент гитарного проигрыша Фет втягивал голову в плечи,
ожидая от Рубашеи непопадания в гармонию и полную отсебятину, что и получал
сполна. Однако, вопреки логике, Рубашея все-таки добирался до конца своей
партии и с застенчивой улыбкой идиота всегда оканчивал ее на ноте "до". Даже
если тут требовалось "ля" или "ми".
Он был сиротой, воспитывался теткой, и в животе его постоянно бухтело