"Юрий Арабов. Биг-бит (Роман-мартиролог) " - читать интересную книгу автора

от недоедания. Его жалели и любили. В своей среде он считался гением.
- Это... я тут... японских б-битлов слышал, - сказал он Фету,
переминаясь с ноги на ногу.
- А разве есть японские битлы? - с подозрением спросил Фет, разглядывая
его суконные ботинки на молнии, в которых разгуливали в основном дети и
пенсионеры.
- Е-есть. И яп-понские, и п-польские битлы е-есть.
- И французские?
- Про ф-французских н-не знаю, - честно признался Рубашея, по-прежнему
переминаясь с ноги на ногу.
- Ты, по-моему, писать хочешь, - сказал ему Фет.
- Х-хочу.
- Ну и пописай!
Фет отвернулся, давая своему другу полную свободу действий. Тот зашел
за угол. И тогда Фет прокричал ему страстно:
- Битлы только одни! Запомни это! Едины и неделимы!
Из-за угла раздался тяжелый вздох...
Подтвердив свой монотеизм и обличив многобожие Рубашеи, Фет заметно
успокоился, как успокаивается подвижник-иудей, рубанувший правду-матку в
глаза поганому латинянину.
Наконец пришел Бизча со связкой несвежих ключей.
- ...техник скажал, шо мне очко полвет, если шо не так, - сообщил он,
улыбаясь.
- Это он так всем говорит, - успокоил его Фет. - Кто он такой, этот
техник? Обыкновенная фишка. Таких фишек в жизни Джона Леннона, знаешь,
сколько было? И где они теперь? В дерьме. А Джон на вершине, - Фет поднял
вверх правую руку, очевидно, демонстрируя эту вершину. - И мы там будем!
Он забрал у Бизчи ключи и торжественно отпер висячий замок на языческом
капище районного значения.
Они молча вошли в коридор барачного типа и рубильником на
распределительном щите зажгли засиженный мухами свет.
Что рассказали бы эти затхлые стены, если бы могли говорить? Они
рассказали бы о графиках, планах, процентах и прогрессивках, не забыв
упомянуть, чем отличается косметический ремонт от ремонта капитального. Но
точно они бы ничего не сказали о музыке, тем более о такой, по мнению
многих, регрессивной, которой был вдохновлен Фет со своими подельниками.
Они открыли дверь крохотного актового зала и взобрались на сцену. Фет
тут же полез за гипсовый бюст Владимира Ильича, будто предчувствовавшего
грядущие исторические катаклизмы и смотревшего на Фета взыскательно. За
Ильичом находился небольшой шкафчик, в котором хранилась четырехструнная
бас-гитара лидера. Фет не мог держать ее дома, поскольку отчим не переносил
звуков инструмента и кричал, как мертвец из повести Гоголя: "Душно мне,
душно!". Почему Фет выбрал именно бас? Из-за подспудного практицизма и
уверенности в том, что четыре струны это все-таки не семь и не шесть, за них
дергать - не пуд соли съесть, тут университетское образование не нужно, а
нужна только вера в музыку и в свои могучие силы. Сняв с гитары три тонких,
никому не нужных струны и поставив электро-магнитный звукосниматель, Фет
поимел, таким образом, вполне приличный бас, струны которого были настроены
столь низко, что болтались, как бельевые веревки. Наступала пора магии и
творческой работы.