"Эдвард Араб-Оглы. В лабиринте пророчеств " - читать интересную книгу автора

идеологическую акцию, предпринятую с целью воздействовать на общественное
мнение. "Некоторые обозреватели книги Кана и Винера рассматривали ее так,
как если бы она была непосредственным упражнением в предсказании, и вслед
за тем ополчились на авторов за то, что те старались написать историю
наперед, либо уверяли, что их история будущего - сплошное заблуждение. Но
это значит превратно понимать характер данного упражнения. Если бы подобные
книги не были снабжены этикеткой 2000 года или же какой-либо другой датой в
XXI веке, а вместо этого названы утопией, то обозреватели могли быть
побуждены применить к ним более подходящий набор критериев. И прежде всего
они бы

55 спросили, не содержит ли описание авторами их воображаемого мира
что-либо дополнительное о желательной организации общества"1, - справедливо
замечает Эндрю Шонфилд в журнале "Энкаунтер". И ему в данном случае нельзя
отказать в проницательности.

Однако на этом было бы преждевременно ставить точку. Ибо, сопроводив
свою книгу подзаголовком, который можно перевести как "Рамки (или основы)
для размышления о предстоящих тридцати трех годах", ее авторы определенно
рассчитывали ввести последующие футурологические исследования, социальное
прогнозирование вообще в прокрустово ложе своих статистических
экстраполяций, исторических аналогий, социально-экономических альтернатив и
политических сценариев. И следует отдать им должное: они в значительной
мере преуспели в своем намерении.
Вместе с тем их книга дает пищу и для иных размышлений, не умещающихся
в рамках, навязываемых авторами, и явно не входивших в их намерения.
Футурология, несомненно, воскрешает различные, часто весьма
модернизированные утопические тенденции в социальной философии наших дней.
Но было бы поспешно расценивать любой социальный прогноз как очередную
утопию на том лишь основании, что в нем содержится нормативный подход к
настоящему и будущему.
Социальный идеал вовсе не является прерогативой утопии. Книга Кана и
Винера не утопическое, а вполне прагматическое сочинение. Ее авторы не
скрывают, что важнейшее назначение футурологических исследований, подобных
предпринятому ими, состоит в том, чтобы "воздействовать на основные
убеждения, пред-

1 "Encounter", February, 1969, p. 15.

56 положения и предпочтения", а также косвенно "повлиять на
политические решения". Вот почему уместно задать далеко не риторический
вопрос: какой и чей социальный идеал изложен ими в книге? В каком
направлении собирались они повлиять на общественное мнение и политические
решения? Ответ на эти вопросы не лежит на поверхности.
В отличие от традиционных утопий, прямодушно исходивших из того, что
выбор в пользу проповедуемого ими социального идеала либо уже сделан в
прошлом, либо заведомо предрешен, изощренная футурологическая концепция Г.
Кана на первый взгляд, казалось бы, предоставляет читателю известную свободу
выбора между многочисленными и разнообразными альтернативами. На самом же
деле при внимательном ознакомлении с "вероятными, но взаимоисключающими"