"Лидия Львовна Арабей. Мера времени (Повесть) " - читать интересную книгу автора

какой-то сам не свой, и тебя что-то точит. Ни из него слова не вытянешь, ни
из тебя. Или я вам совсем чужая, что вы ничего мне не говорите? Не жалеете
вы меня совсем, - вздохнула Антонина Ивановна.
- Мамочка, я не знаю, что с папой, а со мной все хорошо, - ответила
Зоя.
- Ну как же хорошо, если ты вон на кого похожа. Совсем зачахла. Я
думала, бросишь работу, сразу поправишься, пополнеешь, а ты еще больше
высохла.
- Это тебе кажется, мамочка, я такая, как и была.
- Ох, доченька, мать не обманешь. Не хочешь говорить, не надо, - и
Антонина Ивановна, грузно поднявшись, ушла на кухню, зазвенела кастрюлями,
сковородкой.
Зоя закрыла глаза. Она гнала от себя мысли о Жене, решила выкинуть его
из души навсегда, старалась даже не вспоминать о нем. Но это было не так
просто. Тоска изводила ее, и временами Зое казалось, что она хочет
встретиться с Женей. С ним все покончено, это так, но ей хотелось увидеть
его и все ему высказать. Она сказала бы ему, что он нехороший человек,
сказала бы, что она тоже была нехорошей. Но Женя исчез, и высказать все, что
было на душе, некому.
Пускай бы хоть девчата пришли. Побыть с кем-то, поговорить о чем
попало, только бы не думать об одном и том же. И Реня больше не
показывается. Правда, у нее скоро сессия, нет времени, а Валя, Люба? Неужели
они тогда заметили, что она спряталась от них? Это было еще до приезда
Жениной жены. Выйдя из дому, Зоя заметила Любу с Валей. Они явно шли к ней,
и Зоя спряталась в соседнем подъезде. Она знала, что девчата шли ругать ее
за то, что ушла с завода, а у нее не было никакого желания выслушивать их
нотации. Сейчас она рада была бы - пусть бы ругали, пусть бы попрекали.
Зоя поднялась, походила по квартире, подошла к окну, стала смотреть на
улицу.
В комнату вошла Антонина Ивановна, увидела, что Зоя смотрит в окно.
- Вон какое солнышко на улице, и морозик слабенький. Шла бы хоть
подышала воздухом, - принялась она за свое.
Зое и самой вдруг захотелось на улицу, на солнышко, на мороз. Она
надела пальто, серую пуховую шаль, выбежала во двор, вдохнула свежий
морозный воздух.
Во дворе играли дети. Бегали, кричали, гонялись друг за дружкой. По
мерзлой земле, слегка присыпанной снегом, двое мальчишек таскали санки, в
которых сидел третий. Полозья скрипели на непокрытой снегом земле, тащить
санки было нелегко, и мальчишки старались изо всех сил.
Двое других возились посреди двора, отбирая друг у друга ржавое колесо.
Рядом стояла девочка в белой шубке, подпоясанной красным ремешком. Под
шубкой у нее, наверно, было надето еще немало одежек, и девочка была
неповоротливая, толстая, как куль, на мальчишек с их колесом она смотрела
равнодушно.
- Иди, поиграй с ними, - услышала Зоя у себя за спиной насмешливый
голос.
Оглянулась. На скамейке у подъезда сидела тетя Маша, нянька из
четвертой квартиры. Она держала на коленях завернутого в одеяло ребенка и
ехидно поглядывала на Зою.
Ничем не ответила на насмешку. А та завела, будто имела право поучать: