"Татьяна Апраксина. Черный Истребитель" - читать интересную книгу автора

В городке их ждали - трое любительских одноместных самолетов кружили
над жилыми кварталами. Кэсс усмехнулась - тоже мне, оборона. При виде
девятки черных машин два спортивных самолетика куда-то попрятались, третий
же заложил лихой вираж и понесся наперерез. Кэни с присущим ему гуманизмом
слегка подрезал лихачу крыло, и тот поковылял вниз.
- Спутник! Следите за квадратом! - напомнила Кэсс, не желая повторения
вчерашней истории про "местных". Кто его знает, куда пожалуются на свою
печальную участь эти три спортсмена-любителя. Впрочем, неплохо будет, если
пожалуются. Душа так и просила драки, и уже наплевать было на то, что
драться придется со своими. Это перед Эскером хорошо красоваться - "среди
бунтовщиков друзей нет!" А на самом деле - могли оказаться, и, хотя узнать
об этом не было возможности, такие победы оставляли неприятный осадок в
душе. Вопреки всем запретам они носили на воротнике кителя зажимы - медь
означала операцию против "своих", серебро - против настоящего противника,
Олигархии или любой Федерации, Союза, новой враждебной расы. Серебра всегда
было мало - но именно им гордились пилоты.
Только именно для операций против "своих" и создано было их
подразделение... Но сейчас на все было наплевать.
А вот на местных жителей ей было всегда, с самого начала наплевать
глубоко и искренне - то ли постарались психотехники, ставя импланты и
переделывая психику под специфические задачи, то ли сама она не считала всех
этих горожан за своих. Мишени и мишени - яркие точки, если взять в фокус -
человеческие фигуры, в которых для Кэсс был единственный смысл: служить
мишенями для ее пушек. "Только те, кто в небе - братья...", - вспомнилась
строка из песни. Да, те, кто в небе - братья, а те, кто внизу - хлам, мало
чем отличающийся от материала, из которого сделаны стены домов. Пусть
Империя решает, кому жить, кому умереть - ее лично это абсолютно не волнует.
Город рушился, но мысли Кэсс были далеки от происходящего на земле.
Краем сознания она отслеживала действия эскадрильи, но думалось совсем о
другом.
...А тогда их неизвестно зачем загнали на какую-то необитаемую
пограничную планетку, где даже летом температура не поднималась выше
отметки -50. Но в том полушарии была зима, и раскинутый над временной базой
купол не справлялся с лютым морозом снаружи. Они боялись высунуться за двери
казарм, и даже в казармах было холодно, они кутались во всевозможные теплые
шмотки, отбирая их у техников и выигрывая друг у друга в карты. Неделю они
сидели на этой планете, ожидая приказа о перебазировании, но приказа все не
было, и все уже отчаянно скучали. Именно там они неожиданно сблизились с
Эрраном. До этого Кэсс редко с ним разговаривала, чаще общаясь с ребятами из
своей эскадрильи, да и Эрран не особо стремился к сближению. Они
приглядывались друг к другу несколько лет, но никто не стремился сделать
первого шага. И еще ей было тяжело называть его по имени - сразу
вспоминалось лишнее, ненужное.
А здесь было совершенно нечем заняться, кроме разговоров, да и
разместили их в одной казарме. И, натыкаясь друг на друга каждый день по
десять раз, играя в карты, о чем-то споря, они поневоле оказались лицом к
лицу. Кэсс было страшно, ей все время хотелось спрятаться, она потеряла
привычную безразличную уверенность в том, что ее никогда не коснется никакое
сильное чувство. Она часто лежала, притворяясь спящей, отвернувшись лицом к
стене - чтобы еще раз не натолкнуться на внимательный, изучающий и открытый