"Лайза Аппиньянези. Память и желание, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

доктора Жардина. В следующую субботу он снова пришел в кафе "Дом", но Сильви
так и не появилась. Тогда он решил действовать. Жакоб вспомнил, что среди
его знакомых есть одна дама, водящая дружбу с поляками. Жакоб решил нанести
ей визит.
Мадам Эжени де Труай (урожденная Сокорска) была очень польщена визитом
молодого доктора Жардина, хоть его появление и явилось для нее полнейшей
неожиданностью. Дело в том, что этот молодой человек в прошлый раз появился
в салоне мадам де Труай, сопровождая принцессу Матильду, а всякий друг
принцессы считался в этом доме важной персоной. Как только Жакоб появился в
гостиной, хозяйка сразу же дала понять собравшимся, что это за птица.
- Как поживает принцесса Матильда? - осведомилась она.
Миловидная горничная в черном форменном платье поставила перед Жакобом
миниатюрную чашечку с китайским чаем.
- Да вроде бы ничего, - небрежно ответил Жакоб. - Она сейчас в
Шотландии.
Он огляделся по сторонам: позолоченные колонны, тяжеловесная мебель в
стиле ампир. Вести разговор на великосветские темы в его намерения не
входило.
- А как поживаете вы? Я слышал, что летом вы отдыхали возле Монпелье.
Мать рассказывала мне, что встретилась с вами в Бошане.
Эта маленькая деталь всплыла в памяти Жардина как нельзя более кстати.
- Ах да, ваша матушка.
Эжени де Труай совсем забыла об этой встрече.
Однако она обратила внимание на то, как ловко Жакоб перевел разговор на
другую тему. Говорить о принцессе Матильде он явно не желал. Эжени не раз
спрашивала себя, что связывает принцессу с доктором Жардином. Слишком уж
часто их видели вместе, когда принцесса бывала в Париже. Но репутация ее
высочества была настолько безупречна, что принцесса могла позволить себе
вольности, которые скомпрометировали бы другую женщину. Оставалось только
догадываться, в каких она отношениях с этим Жардином.
Жакоб прекрасно понимал, над чем сейчас размышляет госпожа де Труай. В
светских салонах он чувствовал себя как рыба в воде и, совершенно не
задумываясь, осыпал хозяйку комплиментами. Нужно было незаметно, как бы
между прочим выйти на интересующую его тему. Такую возможность Жакобу
предоставила чайная чашка.
- Если я не ошибаюсь, это знаменитый польский фарфор? Очень красиво.
Кстати, ваша семья, кажется, польского происхождения, верно?
- Верно.
- Знаете, недавно я познакомился с очень интересной молодой особой,
тоже полькой по происхождению. Ее зовут Сильви Ковальская.
Жакобу стоило большого труда произнести это имя так, чтобы голос не
дрогнул.
- Как же, как же - молодая Ковальская! Ее крестные родители Поль и Жюли
Эзар - близкие знакомые ее высочества.
Очевидно, поэтому хозяйка и не особенно удивилась словам Жакоба. Зато
молодого Жардина эта весть привела в некоторое смущение. Мир оказался
теснее, чем он думал. Посему он решил воздержаться от комментариев и лишь
кивнул головой.
Впрочем, Эжени де Труай не нуждалась в поощрениях - светские сплетни
были ее страстью. Эта энергичная женщина, скованная условностями своего