"Лайза Аппиньянези. Память и желание, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

мучительным поцелуем в губы, а потом, уже ничего не помня, опрокинул ее на
спину и проник в ее тело с истовостью слишком долго сдерживаемого желания.
Жар ее трепещущего естества обволок его. За секунду до оргазма Жакоб со
стоном высвободился и выплеснул себя на ее золотистое лоно.
- Ты никогда больше не будешь одинока, Сильви, - хрипло сказал он. -
Никогда.
Он обнял ее и прижал к себе.
Когда Жакоб проснулся, ее рядом не было. Серый зимний рассвет забрезжил
в окнах, и Жардин увидел, что на простыне не осталось пятен - Сильви унесла
его семя на себе. Именно в ту минуту он понял, что перед ним всего два пути:
или перестать видеться с Сильви, или связать с ней свою жизнь навсегда.
Весь день он расхаживал взад-вперед по квартире, похожий на пойманного
зверя. Тело и душа, не слушая доводов разума, толкали его к единственному
решению.
Наутро Жакоб отправился в город и купил кольцо с изумрудом в россыпи
мелких бриллиантов. Мягкое свечение зеленого камня и холодный блеск
бриллиантов чем-то напоминали ему Сильви Ковальскую. Затем со спокойствием
волевого человека, наконец принявшего решение, Жакоб позвонил Полю Эзару.

3

Жакоб Жардин был из породы людей, которые всегда доводят начатое дело
до конца. Если конец оказывался горьким, Жакоб пожимал плечами и тщательно
анализировал все, что на этот раз прочувствовал и пережил, и старался
извлечь хоть крупицу истины из данного жизненного эпизода. Он не боялся
экспериментировать. Отец однажды сказал о Жакобе, когда мальчику было пять
лет: "Взгляни на нашего старшего, Мари. Он буквально жаждет истины. Либо он
станет великим человеком, либо будет глубоко разочарован в жизни".
Событие, повлекшее за собой это высказывание, произошло летом, когда
пятилетним Жакобом овладел страстный интерес к процессу полета. Обширное
поместье в Приморских Альпах, где Жардины проводили летнее время,
предоставляло массу возможностей для удовлетворения его любознательности. Он
усаживался на нижнюю ветку древнего бука и бросал оттуда разные предметы -
яблоко, куколку, листок бумаги, перышко. Только перышко и бумага - и то,
если дул ветер, - немного кружились в воздухе, но потом все равно падали.
Жакоб часами лежал на земле и наблюдал за полетом птиц. Без движения,
напряженный, как натянутая струна, он пытался воспроизвести в себе самом
ощущение полета. Однажды мальчик нашел в роще мертвую ласточку и принес
домой. Повар позволил ему разложить птицу на большом кухонном столе. Жакоб
измерил крылья, смастерил точно такие же из бумаги и каким-то образом
прикрепил их к старой тряпке, которая, как ему казалось, весила так же
немного, как хрупкое тельце птички. Потом он вскарабкался на дерево, уселся
на свое обычное место и отпустил свою тряпичную "птицу". Когда она
шлепнулась на землю, на лице мальчика было написано глубочайшее
разочарование. Таким его и обнаружил отец, пришедший звать Жакоба на
послеобеденную прогулку.
- Надо дождаться ветра, - твердил мальчик.
Мягко, терпеливо Робер Жардин постарался ему все объяснить. Он был
потрясен наблюдательностью и изобретательностью своего маленького сынишки. С
тех пор отец всегда разговаривал с Жакобом как со взрослым. Жена раздраженно