"Ксения Апостол. Арабески " - читать интересную книгу автора

лишенной одежд, спящей и видевшей чудесные детские сны, и в царственной
задумчивости стал наматывать на пальцы рыжие волоски ее чресел, выбритые его
евнухами так искусно, что сложились они в изречение пророка, и выдирая их по
одному, будил красавицу ото сна, а в себе - желание, и возбудившись так, что
зебб стал его словно бесноватый, овладел он Саджах с такой великой яростью,
словно воин, с толпой других солдат ворвавшийся в осажденный город, отданный
на разграбление, жители которого семь месяцев поносили его и кидали сверху,
с крепостных стен камни и нечистоты и кал, и этот воин врывается в дом и
разрубив саблей старуху и ребенка, стоящих на пути, хватает и тащит за
волосы в самую дальнюю комнату молодую горожанку и, взнуздав ее, как
верблюдицу, рвет с нее одежду и насилует самым скотским образом, нанося ей
удары кулаком в лицо и пиная сапогами в живот, если она вздумает кричать и
молить о снисхождении.
7. И вот наступил седьмой день, и султан решил предаться любимейшему
пороку. Исполнив молитву, вошел он в некую комнату, видом своим напоминающую
комнату пыток и, как опытный повар, готовя пищу, раскладывает вокруг себя
перец, белый и черный, корицу, сладкий чеснок и другие пряности, султан
Йахйа приготовил для Саджах иглы, щипцы, плети, ремни, цепи, веревки и иные
приспособления, велел привести красавицу и связать. Решил султан, что ее
боль продлит его любовь, которая порой вспыхивала в этой комнате с
величайшей силой, сгорая моментально и не оставляя после себя и следа.
Стоны ее рождали сильнейшее желание, слезы ее возбуждали, сделавший
сердце свое обиталищем шайтана, султан растягивая порочное удовольствие,
причиняя Саджах величайшие мучения, наслаждение его было полным,
изобретательность его была безгранична. Имеющий ключи от двух царств -
видимого и невидимого, взирал сверху безмолвно.
Утром следующего дня султан проснулся и понял, что любовь, мучившая его
совсем недавно, исчезла, испарилась, словно вода в глиняном кувшине за
неделю солнцепека, словно расписка еврейскому банкиру на тысячу динаров,
сожженная верным человеком, и Йахйа с легкостью забыл о Саджах, тем более,
что увидел он вчера на рынке черную невольницу, чудесную девушку, приятную
видом и милую лицом, и мысль, что африканка принадлежит иному завладела им
полностью и надолго. А Саджах, невольно видом своим напоминающая о брате,
вызывала ныне столь сильное отвращение, что была вскоре продана ливийским
купцам за присущую ей цену. Более о ней никто не вспоминал. Кроме одного
человека.


5. О мальчике, именем ал-Джамиль

Несчастная Саджах, будучи женой визиря, имела от него полугодовалого
сына, именем ал-Джамиль. И когда случилось то, что случилось, сын Саджах был
тайно отдан на воспитание одному старому учителю и философу. Старец вырастил
его, обучил всевозможным наукам, прочитал мальчику Коран, выучил грамоте и
искусству чистописания так, что в пять лет ал-Джамиль выводил буквы столь
изящные и совершенные, какие не выводит писец в канцелярии халифа, оттачивая
мастерство каллиграфа в течение долгих лет. Столь же искусен он был в игре
на флейте, дающей отдых уму, усладу душе и радость сердцу. О происхождении
своем ал-Джамиль ничего не знал, дабы не смог никому проговориться.
И случилось так, что на седьмом году жизни мальчика учитель преставился