"Иоганн Аугуст Апель. Пляска мертвецов " - читать интересную книгу автора

инструменте точь-в-точь так, как при жизни. B то время, пока сторожа в
оцепенении смотрели на него, на кладбище стали открываться другие могилы, и
их окостеневшие обитатели высунули наружу свои голые черепа и, оглядываясь
по сторонам, стали кивать в такт музыке, а затем и вовсе вылезли из могил и
задвигали своими гремящими суставами в резвом танце. Из склепов и подпорных
арок пялились на бугристую танцевальную площадку пустые глазницы, высохшие
руки с грохотом трясли железные ограды, пока замки и задвижки не соскочили с
них, открыв веселящимся скелетам дорогу к балу мертвецов. Хрупкие танцоры
деревянной походкой зашагали по могильным холмам и надгробиям и начали
кружиться в веселом хороводе, так что белые одежды, в которые были облачены
их высохшие конечности, развевались на ветру, когда вдруг колокол на
церковной башне пробил полночь. B тот же миг танцоры и танцовщицы
возвратились в свои тесные жилища, а музыкант взял волынку под мышку и тоже
ушел на покой.
еще на рассвете сторожевые подняли с постели фогта и дрожащими голосами
сообщили ему о таинственной пляске мертвецов. Он строго запретил разглашать
увиденное и пообещал им, что в следующую ночь сам разделит с ними вахту,
однако слух об этом облетел вскоре весь город, и к вечеру уже все двери и
крыши в окрестности кладбища были заняты кандидатами в духовидцы, которые
уже заранее спорили по поводу возможности или невозможности того, что они,
может быть, увидят в полночь.
Музыкант не заставил себя долго ждать. B одиннадцать часов, по первому
удару колокола, он, не торопясь, встал и, прислонившись к надгробию,
заиграл. Участники бала, казалось, уже давно дожидались музыки, потому что
при первых же ее звуках из могил и склепов, из могильных холмов и из-под
тяжелых надгробных камней выкарабкались трупы и скелеты, одетые и голые,
большие и маленькие, перепрыгивая друг через друга, приплясывая и кружась,
весело вальсировали вокруг музыканта, быстро или медленно, в зависимости от
мелодии, которую он наигрывал, пока башенные часы не пробили полночь, и
танцоры вместе с волынщиком не ушли на покой.
Живые же зрители на башнях и крышах признавались себе в том, что есть
вещи, которые здравый рассудок отказывается понимать. Тем временем фогт еще
той же ночью приказал схватить художника Видо и выведать у него, пусть даже
под пыткой, как избавиться от бесчинств его мертвого приемного отца.
Видо не преминул напомнить фогту о ею неблагодарности по отношению к
Виллибальду и заявил, что покойник будоражит город и крадет покой у
мертвецов и сон у живых только потому, что он вместо обещанного за спасение
фогта вознаграждения получил отказ и, более того, незаслуженное заключение в
тюрьму и унизительные похороны. Эта речь произвела такое впечатление, что
решением магистрата тело волынщика надлежало перезахоронить в более
приличном месте кладбища. Могильщик должен был, завершая дело, вынуть
волынку из гроба и повесить ее у себя за печью, чтобы музыкант-призрак, если
он не хочет бросить свое ремесло даже в могиле, по крайней мере не смог бы
играть плясовую.
Но когда часы на башне пробили одиннадцать раз, в дверь к могильщику
отчетливо постучали, и когда он, подозревая солидный заказ, открыл дверь,
перед ним стоял похороненный волынщик собственной персоной.
"Моя волынка!" - как ни в чем не бывало сказал он, прошел мимо
дрожащего могильщика и снял свой инструмент со стены из-за печи. Потом он
прислонился к надгробному камню и заиграл. Участники бала явились, как и в