"Сергей Антонов. Поддубенские частушки. Из записок землеустроителя" - читать интересную книгу автора

худущая, похожая на физкультурницу. Она была в комбинезоне, в юбке, надетой
поверх него, и в косынке из того же самого материала, что и Наташино платье.
Она сняла у порога сапоги, надела мягкие туфли и только после этого
вошла в комнату.
- Они из рукомойника не умываются, - услышал я ее голос, доносящийся из
кухни.
- Кто?
- А чехословацкие люди. Семен рассказывал, они из тазов умываются.
Она внесла в комнату большой эмалированный таз и поставила его в углу
на табуретке.
- Что же, они у вас ночевать будут? - спросил я.
- Не знаю. Это я так. На всякий случай. Ну, как, по-вашему,
по-городскому, хорошо? - спросила она, оглядывая комнату.
- Хорошо, - искренне ответил я, заметив, что она в эту минуту
удивительно похожа на Наташу. - А где Андрейка?
- На два дня к бабушке снесла, чтобы не мешал. Надоел. Хорошо, значит?
Ну вот. Дементьевы, вон, всю квартиру на дыбы подняли. Моют все да скребут.
А у них, как два часа ночи, так ребенок просыпается и давай орать... Или
Бунаев. Сегодня с культивации иду, вижу - едет из города, цветы везет.
"Куда, спрашиваю, дедушка, цветы?"- "В школу", - говорит. Хитрый. Знаю я, в
какую это школу. А у него прямо под окнами циркулярная пила визжит. До
двенадцати ночи работает...
Она прервала фразу, увидев записку мужа, прочла ее и улыбнулась:
- Ну зачем же ты щи в печь поставил? Эх ты, дитя малое. Щи на холод
надо, - проговорила она так, словно Федор Игнатьевич был рядом.
Потом вынесла чугун в сени, вернулась обратно и продолжала:
- Сегодня у нас все бабы переругались, прямо смешно... Три чеха
приедут, а всем охота, чтобы у них гости ночевали. А они и ночевать,
наверное, не станут. Приедут, посмотрят и уедут. А наши бабы все равно
ругаются. Говорят, завтра сам Василий Степанович будет ходить и смотреть, у
кого лучше. И мой с ним будет ходить. А разве мужики поймут, где лучше?
Например, у Иванищева, ничего не скажешь, хорошо дома, чисто, просторно, а
разве можно к ним гостей пустить? Он как заснет, так и начинает сам с собой
говорить, полные речи произносит. Или к Дементьевым. Разве Ленка такие щи
сготовит, как я сготовлю? Федя, вытирай ноги, - предупредила она, увидев
мужа.
Федор Игнатьевич стоял у двери, не решаясь переступить порог. За его
спиной я увидел ту самую старушку, которая останавливала меня на улице.
- Ну, и нагнала страху, - заговорил Федор Игнатьевич, - в собственную
избу войти робею.
Он прошел на цыпочках, шаркая по стене рукавом гимнастерки, сел к
столу, и я почувствовал исходивший от него острый запах йодоформа.
- Химия отелилась, - устало сказал он.
- Бычок или телка? - спросила жена.
- Телка. С пятном на носу. Вся в отца... Иди, садись, Мария Евсеевна, -
обратился он к старушке. - Что тебе?
- Известно что, Федор Игнатьевич. Сказали бы хоть вы председателю,
чтобы корову обратно в стадо взяли. Ведь одна я. Братья бросили, сынов нету.
И она опять беззвучно заплакала.
- А сколько ты трудодней наработала? - спросил Федор Игнатьевич.