"Сергей Антонов. Лена" - читать интересную книгу автора

смолкал, и кузнец загремел, перекрикивая шум:
- Дадим? Ну ладно. Дадим. А другим что сеять? Гальку с реки? Площадь
прибавили? Прибавили. Семфонд в обрез? В обрез. Она больно умна. Она возьмет
вдвое, а другим не хватит. Додумалась! Так и дурак урожай сымет. ("Только бы
без мата", - подумал председатель.) Мое мнение - не давать. И все тут. Не
давать!
- Гляди-ка отковал! - крикнул Гриша, и утихшие немного люди снова
зашумели.
- Вы уж извините, - сказал Павел Кириллович, наклонившись к
Дементьеву. - Это Ленка у нас всегда такая заводиловка. Как только выйдет,
всегда так...
- А почему? - пожал плечами Дементьев. - Хорошо. Наконец-то
разговорились. А то сидят, как в театре.
И Павел Кириллович, совершенно сбитый с толку, махнул рукой и напустил
печаль на лицо.
Минут десять гудела изба. Многие закурили, и дым голубой холстиной
заколыхался над головами.
Дементьев встал. Сделалось тише.
- Товарищи, - сказал он, - можно мне сказать?
- Давай, - крикнул Никифор.
- Предложение Зориной интересное. Это новаторское предложение. Вот вы
говорите: нормы, нормы... А как составляются эти нормы? Мы приезжаем к вам,
смотрим и записываем. Вы - хозяева норм. Конечно, нельзя ломать нормы с
кондачка, не подумавши.
- Вот то-то и дело!.. - сказал Никифор.
- Но предложение Зориной не из таких. Пора забывать сиротские военные
нормы. Кроме того, у них на участке имеются все предпосылки: земля там
прекрасная, вспашка проведена действительно отлично. Так или не так?
Все молчали.
- Все дело в том, чтобы было желание. А такое желание, я вижу, есть.
Вон Гриша с кузнецом чуть не подрались. Мое предложение - дать полторы нормы
семенного зерна бригаде Зориной.
- А где его взять? - спросил Никифор.
- Это ваше дело, где взять. Вы колхоз. Подумаете хорошенько - найдете.
А райотдел сельского хозяйства поможет. И райком партии...
В конце концов порешили точно подсчитать семфонд и, если хватит,
передать излишки Зориной.


5

Люди расходились по домам.
Небо, усыпанное мелкими звездами, чернело над деревней. То и дело
распахивалась скрипучая дверь правления, и прокуренный луч вырывался на
волю, и люди останавливались на ступенях, привыкая к темноте, и их
длинноногие тени стлались поперек дороги. Во всех концах перекликались
ребята. "Девоньки, где вы? Обождите!" - кричала Настя-трусиха, дочь кузнеца
Никифора. "Ау, мы тута!" - отзывался издали, подделываясь под девичий голос,
Гриша.
Пожилые шли молча, гуськом, прижимаясь к заборам и палисадам. Кое-кто