"Сергей Антонов. Аленка" - читать интересную книгу автора

не могу. Как вспомню, что на мне висит тыща моторов, так и вскакиваю с
дивана. Хочешь не хочешь, а доставай шнур на четыре квадрата хоть из-под
земли... И не потому его нет, этого шнура, что государство не дает.
Государство сюда столько добра забросило, что две Москвы можно поставить. А
вот сидит где-нибудь такой придурок не от мира сего, а из-за него добрым
людям приходится за каждой доской бегать по степи в пыли по ноздри... Вот вы
и будьте любезны, - Гулько обернулся к Эльзе, - пока нету зубного кресла,
рвите зубки на деревянной табуреточке... Нет, так Аграфена Васильевна вас не
могла отослать. Не такая она наивная, чтобы бросаться кадрами. Она у меня в
июне месяце уборщицу сманила, а тут не уборщица, а зубной врач с дипломом.
Чего-то здесь есть, только разгадать не могу... Ну-ка, ребята, укутывайтесь
плотней, - сказал он внезапно без всякого перерыва. - Казахстанский дождь
идет.
Аленка посмотрела в небо, в пустую спокойную степь и не заметила
ничего, внушающего беспокойство. От машины к горизонту бежала все та же
выжженная солнцем земля, то желтая, то пепельно-серая, унылая и до того
однообразная, что и лиловые шарики осота казались на ней украшением.
- Укутывайтесь, доктор, - говорил Гулько, бросив Эльзе плащ-палатку и
забираясь с головой под пиджак. - И приемник накройте. А то работать не
будет.
Машина бежала быстро. Ветер усилился, дул порывами.
Аленке показалось, что стало темнее и запахло гарью.
Повсюду катились шары перекати-поля. Их было видимо-невидимо. Они уже
не мешкали, а бежали вприпрыжку, обгоняя друг друга, как на кроссе.
Вдали возник желтый вращающийся конус, из каких обыкновенно в
мультипликационных фильмах появляются волшебники.
Быстро крутясь, он подбирал по пути прошлогоднюю ветошь, гнал листья,
шары перекати-поля и тут же терял свою добычу.
Небо опустилось и стало желто-розовым, будто на него падал отсвет
далекого пожара.
Вращающийся конус, быстро увеличиваясь, превратился в длинный дымящийся
столб, дотянулся до неба и вдруг, неизвестно отчего, ослаб, обессилел и
растворился в мутном воздухе.
Сверчки давно затихли. Птицы куда-то попрятались.
Столбики пыли возникали то справа, то слева, рассыпались, исчезали,
возникали снова; один из них догнал машину и прошел сквозь нее, как будто ее
не было.
Аленка испугалась, накрыла лицо платком, но любопытство все-таки
пересилило, и она снова стала смотреть, что творится вокруг.
Столб, пробежавший сквозь машину, не распался; чуть накренившись, он
обегал степь тугим веретеном.
Ветер дул ровно и сильно.
Ковыль лежал ничком.
Сзади, где Аленка привыкла видеть ровную, спокойную линию горизонта,
колебалась широкая, на всю степь, бурая стена.
Стена медленно надвигалась и, хотя машина шла быстро, все же настигала
машину.
Вдруг что-то острое больно хлестнуло Аленку по левой щеке, по лбу, по
левому глазу, и она снова нырнула под платок.
Волны мелкой, острой пыли шли одна за другой, и, закутанная в толстый