"Сергей Антонов. Аленка" - читать интересную книгу автора

на ногу тихой девушке. Некоторое время он постоял на ее ноге, высматривая
место, и наконец неумело примостился в заднем углу.
- Не сяду! - испугалась Настя. - Нипочем не сяду.
- Садись! - прикрикнул вдруг Гулько, сверкнув глазами. - Будешь еще
кривляться!
- Тебе делают уважение, значит, садись, - добавил Толя. - Ездят
взад-назад, да еще возись с ними.
Женщины на чем свет стоит ругали Аленку. А она недоуменно смотрела
своими большими синими глазами на всех по очереди и ничего не могла понять.
И действительно, откуда ей знать, что машина занаряжена в распоряжение
главного механика совхоза товарища Гулько, что едет он в Арык по неотложному
делу и стоит ему только приказать - никто вообще не поедет на этой машине, а
поедет только он один, главный механик Гулько, и поедет в кабинке или в
кузове, хоть на радиаторе - где ему будет угодно.
Мать наградила Аленку прощальным шлепком и подала в кузов, в руки
Василисы Петровны.
Настя уселась с ребенком в кабинку и никак не могла с непривычки
закрыть дверцу.
- Посильней стукни, - сказал Толя. - От души. Ровным шумом зарокотал
мотор. Внутри железной бочки явственно плеснул бензин, земля впереди
осветилась, и машина тронулась.
Никто не плакал - ни Аленкина мама, ни другие провожающие. Заплакала
только докторша тетя Груня, заплакала громко и сердито - на всю усадьбу.
Почему заплакала докторша, Аленка не могла понять: может быть, ей стало жаль
Настиного ребеночка-сосунка, может быть Настю, а может быть, тетя Груня
плакала просто потому, что была одинока и своих провожать было некого...
Она родилась в ауле, по-казахски говорила так же хорошо, как по-русски,
а может быть, и еще лучше. Не только она сама, но и все ее предки родились в
этих краях. Папа ее тоже был доктором. Его застрелили в первую мировую
войну. И дедушка был доктором - он ездил по степи из аула в аул, и однажды,
когда лечил киргизскую девочку от трахомы, его зарезал шаман. А папа этого
зарезанного дедушки - прадедушка тети Груни - доктором не был, а служил у
царя казаком и воевал с джунгарцами. Конечно, он плохо воевал, раз он был
дряхлый прадедушка, а джунгарцы его в конце концов забрали в плен. А чем
занимался папа прадедушки и где он жил, не могла сказать даже тетя Груня -
так это было давно.
Машина ехала и ехала. Аленка сидела зажатая между мягким горячим боком
Василисы Петровны и скользкой стенкой приемника, грызла семечки и думала,
что никакого папы у прадедушки вообще не было и прадедушка произошел от
обезьяны.
Быстро проплыли один за другим домики совхозной усадьбы, еще не
доделанные, с ящиками вместо ступенек возле дверей; слева проплыла арка,
сооруженная в прошлом году, в первые дни организации совхоза.
На арке было написано: "Добро пожаловать!", но через нее никто
почему-то не ездил.
Вот промелькнул последний, глинобитный домик, конура, перепуганный
щенок Пополамчик, принадлежащий двум хозяевам, и потянулись опаханные против
степных пожаров квадраты. Началась бесконечная, как море, жутковатая степь.
Ярко светила круглая луна. На узких полосах, отделяющих квадрат от
квадрата, на хилых бахчах белели арбузы, изгрызанные сусликами, кое-где