"Евгений Антонов. Странная игра [O]" - читать интересную книгу автора

а, положив свои папку и сумку на стол, о чем-то беседовали и играли в
какую-то странную, невиданную доселе Игорьком, настольную игру,
заключавшуюся в поочередном передвижении пластмассовых фишек пирамидальной
формы , по бумажной, ярко раскрашенной схеме.
"Здравствуйте", - как можно более приветливо и с едва уловимым оттенком
подобострастия произнесла Любовь Викторовна, ставя свой поднос на самый
край стола, рядом с подносом Игорька. "Извините, что побеспокоили вас :
все столы заняты".
Однако, седоватый господин и его собеседница не удостоили их особым
вниманием. Метнув на них сердитый взгляд, они продолжили свое занятие, не
меняя позы и даже не передвинув вещи.
Вкусивший в столичном городе "общественного демократизма" и не обладающий
многими комплексами, присущими старшему поколению, Игорек, молча, слегка
отодвинул папку господина, толкая ее своим подносом, что бы хоть как-то
его установить. Произведенное им действие вызвало взгляд, полный злобного
раздражения со стороны седого франта и побудило даму все же сдвинуть свою
сумочку на незначительное расстояние, давая возможность пристроиться и
Любовь Викторовне. Однако же теперь им перестало хватать места для игры, в
то время, как чувство собственного достоинства и чего-то еще не позволяло
им убрать со стола упомянутые предметы и , тем самым, пойти на дальнейшие
уступки.
Дама слегка развернула бумажную схему игры и некоторые из фишек упали.
Седоватый господин, что-то тихо и злобно ворча, начал их расставлять , но,
зацепив рукавом пиджака за свисавший со стола уголок бумажного листа,
снова уронил несколько штук, причем две из них - на пол.
Тут словно бес Игорька попутал. "А вы бы в шашки сыграли. В них удобнее :
они не падают", - произнес он непринужденно и по детски непосредственно.
Секундой позже, бросив взгляд на обмершую и побледневшую Любовь
Викторовну, он понял, что совершил великую глупость, но поправить
что-либо, по всей видимости, уже было невозможно.
Лицо престарелого франта исказилось в злобной гримасе и приняло слегка
зеленоватый оттенок, на фоне которого глаза, казалось, совсем побелели.
Дама же, напротив, побагровела и ее, и без того пышная, прическа стала еще
выше. Негодующим жестом она схватила сумочку со стола и резко встала.
Губы ее шевелились, но до Игорька доносился лишь звук, смутно напоминающий
змеиное шипение. Седоватый господин, с трудом сдерживая себе, судорожным
движением сгреб фишки со стола и сунул их в карман пиджака, затем вскочил,
схватил папку и схему игры и, пригласив жестом свою напарницу следовать за
ним, ринулся по проходу вдоль зала, но сделав несколько шагов, вернулся к
столику, который только что покинул, и, нависнув над ним как скала, зло
прошипел : "Шашки, говоришь !!! Ну-ну...".
О том, что бы полноценно насладиться долгожданным обедом, теперь не могло
быть и речи. Игорек с еще более побледневшей Любовью Викторовной молча
ковырялись в своих тарелках, ожидая "взрыва". Ждать им пришлось не долго.
Он "прогремел" за одной из разделявших зал на две части облицованных
деревом квадратных колонн, куда скрылась разъяренная парочка и, видимо,
уселась за освободившийся к тому времени столик.
Внезапно послышались громкие голоса, шум резко отодвигающихся стульев,
старичок выскочил в проход между столиками, оставаясь, тем не менее, по
другую от ряда колонн сторону, и, жестикулируя, гримасничая и брызгая