"Анна Арнольдовна Антоновская. Базалетский бой (Великий Моурави, Книга пятая)" - читать интересную книгу автора

- Тебя, Андукапар, смешат мои переговоры о выкупе арагвинцев, ибо,
кроме презрения и угнетения, от тебя твои дружинники ничего не видят. А мои
арагвинцы знают, что я за каждого готов азарпешей отмерить золото и
ценности, а при нужде обнажить в защиту их шашку. Поэтому твои при первой
возможности с удовольствием от тебя разбегутся, а мои не задумаются отдать
за меня жизнь.
- Еще бы, кто не знает! Ты ведь ученик Саакадзе, а у него дружинники
тоже вместе с ним из одной глиняной чаши соус из дикой ткемали лакают.
- Хотя бы и так! А ты, владетель Арша, только под защитой царя Симона
можешь спокойно на серебряном блюде фазанов терзать.
Видя, как багровеют лица непримиримых владетелей, Шадиман поспешил
охладить их:
- Можно подумать, доблестные, настало время шуток, а не защиты Тбилиси.
Если мой совет уместен, то не послать ли Иса-хану скоростного гонца в
Исфахан?
- Бисмиллах! Уж не собираешься ли, князь, просить шах-ин-шаха прибавить
к ста тысячам сарбазов, застрявшим в Гурджистане, еще сто для войны с
шайтаном, несомым ветром?
- Конечно нет. Для одного "шайтана" сто тысяч больше чем много. И все
же он не побежден и, как равный, укрылся у сатаны. Умыслил я склониться к
бирюзовым стопам всемогущего повелителя множества земель и вымолить ферман,
повелевающий нам перешагнуть через порог владений Сафар-паши.
Встрепенулись владетели и сардары, ухватились за предложенное, как за
соломинку утопающий. И приступили к обсуждению, кто повезет послание в
Давлет-ханэ и кто его будет писать. Избегая сомнительного шага, Хосро
заявил, что шах-ин-шах поставил во главе войск Иса-хана, поэтому писать
должен он.
Но Иса-хан считал так: в поимке Саакадзе заинтересованы в большей мере
князья - значит, писать должен Шадиман. А "змеиный" князь в свою очередь
уверял: подобное послание похоже на жалобу, ибо Иса-хан и Хосро-мирза,
несмотря на повеление привезти в Исфахан живого Саакадзе или хотя бы его
голову, обладая стотысячным войском, непростительно упустили не только
"барса", но и "гиену" - царя Теймураза.
И вновь растворялись, как соль в кипятке...
На третью пятницу Иса-хан, принеся в мечети молитву, обмакнул тростник
в золотые чернила и уже готов был начать свиток о восхвалении "льва",
любимого аллахом, как примчался гонец от Шадимана, прося прибыть в Метехи.
Почему советники собрались в покоях царя Симона, неизвестно, ибо
печаль, вызванную разгромом Гори, пережили без царя, разгром Биртвиси тоже.
"Наверно собрались для того, чтобы немного рассеяться", - решил
Шадиман. Точно так же подумал и Зураб: "Слишком много хлопот приносит им муж
Русудан, обмытый кровью дракона и потому неуязвимый... Неужели никакими
мерами нельзя заставить Иса-хана выступить? А этот высохший перец
Андукапар?! Две тысячи дружинников в Тбилиси прячет, как тарантулов в
кувшине".
Размышления Зураба прервал введенный оруженосцем пожилой сухощавый
мсахури. Хотя он, прискакав утром, успел многое рассказать князьям и мирзе,
но ради Иса-хана должен был снова все повторить. И мсахури начал, как
заученные шаири:
- Святой Антоний не допустит несчастья... Князь, княгиня, княжны и