"Анна Арнольдовна Антоновская. Базалетский бой (Великий Моурави, Книга пятая)" - читать интересную книгу автора

молодые князья уехали в гости к Эмирэджиби. Давно собирались. Никто не
ожидал такое, еще скажу, - сильно замок укрепил мой князь, Квели Церетели.
Через рачинские горы тропой джейранов перевалил Моурави. Кто знал, что так
тоже можно? Очень шумит камнями Квирила: как с другого берега перешли, как
на скалы влезли и в замок ворвались, никто не слышал. Азнауры, дружинники
другое дело - без вина и нападений не живут. Только кто видел, чтобы
ободранные ополченцы, подобно лягушкам, со стен на княжескую землю прыгали?
Моурави по всему замку рыскал, искал князя даже в подвале, даже на крыше.
Когда убедился, что мы правду сказали, собрал всех слуг и стражу замка и
такое начал: "Никто из вас не виноват предо мною: разве от слепых кротов
разумно требовать зрячих поступков? Это все равно, что от дураков ожидать
мудрых решений. Но ваш князь - хуже дурака, он предатель Картли. Скажем,
предатель - половина несчастья, все князья на него похожи..."
- Тебя, ишачий хвост, кто просил глупости повторять? - вскипел
Андукапар. - Говори по делу!
- Никто не просил, только иначе, князь, не могу, собьюсь, так
запомнил... "Почти все князья, говорит, на него похожи, но такого лазутчика,
что трусливее зайца, я знаю лишь одного - Квели Церетели. Эй, кто тут
главный?!" - вдруг крикнул Моурави. О светлый царь царей! О благородные
ханы! О князья князей! Первый раз в жизни я увидел, как никто не захотел
быть главным! И все так же крепко молчали, будто им на язык буйвол наступил.
Тогда благородный Моурави так громко расхохотался, что черт в горах тоже не
вытерпел. "Хо-хо-хо-хо!" - понеслось отовсюду. Потом такое сказал азнаурам:
"Видно, все же заячий князь привил своим ишакам заячью трусость". И все
азнауры, и больше других длинноносый, принялись наперебой такое про князя
болтать, что мы, мсахури, сразу побледнели.
- Как, все сразу? - усмехнулся Зураб. - Может один из вас покраснел?
- Я покраснел, князь Эристави, - наверно, поэтому как из кипятка
выпрыгнул. Тут мой ангел на левое плечо мое вспорхнул - умный! - и, хоть в
первый раз тяжелым бременем показался, все же тихо подсказал: "Напрасно
Великий Моурави нас считает слепыми, разве твои дела даже камень не сделают
зрячим? Только каждый живой подданный должен быть покорным своему князю, ибо
князь от бога..." Не успел повторить я за ангелом такое, как выскочил вперед
длинноносый, замахал руками и так закричал, что птицы с деревьев попадали:
"Совиный сын, кто тебя научил искушать мое терпение? Навсегда запомни:
князья от сатаны, потому что по желанию хвостатого землю в зловонный ад
превратили!" Ударить тоже хотел. Тут мой ангел с левого плеча спорхнул...
умный! Хорошо, другой азнаур тяжелую руку длинноносого удержал. А еще один -
знаю его, Квливидзе, - весело крикнул: "В чем дело, азнауры, князь улизнул?
Очень хорошо! Оставил, скажем, свой навоз? Еще удобнее! Кизяк всегда лучше
ослиного копыта горит. Эй, кто старший? Вели страже поджечь замок, а что не
горит, пусть слуги Церетели топорами рушат!" Тут я почувствовал, как меня
схватил желтый дэви, потащил в баню, намылил и, покрытого горячей пеной,
швырнул в пасть гиены. И я отчаянно закричал: "Я старший! На меня князь
замок оставил! И если осмелюсь приказать разрушать богатство, доверенное мне
князем, в кма переведет, хорошо еще, если с языком. Справедливый Моурави, не
подвергай нас опасности, если такое задумал, пусть твои дружинники замок в
саман превратят!"
- Дикие свиньи! Оскопить вас мало! Где ваша преданность князю?! -
закричал Андукапар, свирепо сдвинув брови. - Каплун! Мерин! Лошак! Евнух!