"Анна Арнольдовна Антоновская. Базалетский бой (Великий Моурави, Книга пятая)" - читать интересную книгу автора

оскорбительно отстраняет царя от всех дел?!
- Светлый царь царей, пока ополченцы и дружинники, как исчадие ада,
превращали красивый замок в кучу камней и песка, я заметил, что длинноносый
азнаур с другим, хмурым, в сторону сада удалились и о чем-то тихо говорят.
"Спаси и помилуй, святой Давид! - со страхом подумал я. - Уж не замышляют ли
эти разбойники подкараулить моего князя и напасть на дороге?" Не успел
подумать, как двое, к счастью, возле толстого дуба на скамью уселись. Я
подкрался и такое услышал: "Что, Георгий шутит? Почему не хочет на
Эмирэджиби напасть? Сразу княжеское сословие уменьшилось бы". - "Ты,
Димитрий, не понимаешь, - это так хмурый длинноносого назвал, - Георгий,
напротив, всеми мерами хочет добиться, чтобы князья прозрели. Посмотри, как
проклятые персы разорили Картли и Кахети..."
- Опять глупости повторяешь?
- Благородный хан, иначе собьюсь, так запомнил... "проклятые персы
разорили Картли и Кахети". - "Э, Даутбек, - это длинноносый хмурого так
назвал, - ты известный буйвол! Князьям сейчас выгоднее за хвост "льва Ирана"
держаться, чем в благородном деле "барсу" помочь. Подожди, Дато вернется из
Константинополя, другой разговор будет..."
- Как ты, мсахури, сказал? Из Константинополя?
- Крепко запомнил, светлый князь Шадиман, из Константинополя.
- Говори, говори дальше.
- Тут хмурый вздохнул: "Думаешь, султан пришлет янычар?" - "Конечно
пришлет. Разве Дато когда-нибудь терпел в посольских делах поражение?" -
"Но, может, половину того, что просим, пришлет?" - "Георгий говорит: нарочно
много запросил, чтобы половину получить". - "Э, хотя бы половину! Я первый
на стену замка арагвского шакала взберусь, а потом знаю куда. Ни один перс
от меня не уйдет". - "Квливидзе тоже клянется рай Магомета устроить
непрошеным гостям". - "Но раньше Георгий должен на Фирана Амилахвари пойти,
опротивело терпеть предательство..." Тут, светлый царь, к ним стали
подходить, и я, как ящерица, пользуясь суматохой, метнулся в кусты. На коне
выскочил из замка и укрылся в лесу. До темноты дрожал, как пойманный
воробей, а говорят, воробей не боится света... потом по тропинке поскакал...
- Постой, почему утром сразу о Константинополе не сказал? - возмутился
Шадиман.
- Мой князь, Квели Церетели, мне дороже султана. Я то скакал к
Амилахвари, то прятался, то снова скакал. И недаром лисица перебежала дорогу
раньше слева, потом справа: как из-под земли вырос мой князь. Что, ему в
гостях плохо постелили? Почему так домой спешил? Не успел я крикнуть: "О
святая дева!" - наперерез ему Моурави... Счастье, что без семьи мой князь
возвращался. Еще другое счастье: сразу заметил грозного Моурави. Вместо
моего князя от стрелы Моурави сверху упал дикий голубь... как раз удачно
пролетел. А мой князь в овраг скатился - раньше справа, потом слева, - и
сколько затем ни искал я, - это когда Моурави со своими башибузуками
ускакал, - сколько ни ползал по оврагу, не нашел моего князя. Тогда такое
подумал: к царю должен спешить: кроме царя, кто поможет моему князю? Я все
сказал... Отпусти, царь царей, в духан, два дня во рту, кроме собственных
зубов, ничего не держал.
- Постой, мсахури, а когда должен вернуться азнаур Дато из
Константинополя, не говорили длинноносый и хмурый?
- Я все сказал, светлый Шадиман.