"Анна Арнольдовна Антоновская. Базалетский бой (Великий Моурави, Книга пятая)" - читать интересную книгу автора

слуги, и даже дети, принялись растаскивать ковры, посуду - много серебряной,
шелк, бархат, парчу - много персидской, я не противился, запоминал лишь:
кто, что и куда тащит... Помогу, думал, князю найти. Моурави разгадал мои
думы. Но как сумел, ведь не святой?! Только две молнии из глаз, как соколов
спустил с цепок, и грозно мне крикнул: "Попробуй, собачий сын, выдать твоему
Церетели людей, кожу с тебя сдеру! По праву рабы князя ими нажитое тащат к
себе. А зайцу Квели передай: его не за богатство наказывают, а сам знаешь за
что. Вот ополченцы в порванных чувяках отстаивают Картли от кровожадных
ханов, которые не одни богатые замки для себя грабят..."
- Надуши свой рот собачьей слюной, сын шайтана! Как смеешь повторять
клевету одичалого "барса"! Говори что следует!
- Иначе, хан, не могу, собьюсь, так запомнил... "на одни богатые замки
для себя грабят, а жалкий котел из сакли тоже вытаскивают и к себе в Иран
волокут".
- О, алла! Кто еще видел такого сына сожженного отца! - вскрикнул
Хосро, обеспокоенно взглянув на Иса-хана. - Разве мои глаза не лицезрели,
как возвращался дикий "барс" со своим стадом из Индии, или Багдада, или...
Отовсюду тянул он для себя сундуки с ценными изделиями, тюки с неповторимыми
коврами, или хурджини с золотыми украшениями, или ларцы с жемчугом и
изумрудами для своей жены...
- Княжна Эристави, дочь доблестного Нугзара Арагвского, не нуждалась в
захваченных украшениях! - запальчиво выкрикнул Зураб. - Она даже ларцы с
драгоценностями, полученными в приданое, еще не успела открыть. А сундуки с
парчой и бархатом, будто сор, в подвалах у нее валяются. К счастью для
князей Картли, "барс" оказался глупцом: вместо того, чтобы выстроить самому
себе мраморный замок, окружить его тройной стеной с бойницами и рвами, где
его никто бы не достал, он взламывал багдадские и индусские сундуки и
обогащал своих амкаров, заказывая им оружие, одежды и седла для оборванных
ополченцев, похожих на того дурака, который хотел быть похожим на умного и
дырявым чувяком отшвырнул куладжу, украшенную изумрудами.
- Яхонтами! - подхватил мсахури.
- Можно подумать, Арагвский князь усердствует по указке мужа своей
сестры, - язвительно буркнул Андукапар.
- Если бы хотел усердствовать, то не убоялся бы схимника замка Арша. -
Зураб выхватил из-за пояса тугой кисет: - Бери, мсахури, за верность своему
князю и за честный рассказ о муже моей сестры!
Шадиман заерзал в бархатном кресле: "Волчий хвост, что он все ссоры
ищет с Зурабом?" - и громко крикнул:
- Иди, мсахури, мы поможем твоему князю!
- Светлый царь, я еще не все сказал...
- Что? - взревел Андукапар. - Еще о благородстве дикого "барса" будешь
петь?!
- Нет, князь, об этом все.
- Тогда убирайся! Мы все знаем.
- Царь царей, разреши главное сказать... Утром так определил: не стоит
беспокоить князей, а сейчас, когда благородный князь Арагвский за правду
наградил, хочу еще одну правду сказать.
- Говори, говори, мсахури, отпускать в этих покоях моих подданных имею
право только я! - Симон от удовольствия покраснел, его заинтересовало все
происходящее, и он мысленно возмутился: почему этот крокодил Андукапар так